Буребиста

Буребиста<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Статуя Буребисты в г. Кэлэрашь</td></tr>
Царь Дакии
82 г. до н. э. — 44 г. до н. э.
Предшественник:	Дапикс
Преемник:	Комосик

Буреби́ста — царь Дакии в 82 г. до н. э. — 44 г. до н. э.

Объединение гето-дакских племен

В первой половине I века до н. э. гето-даки достигли высокого уровня развития. Состоялся переход к новому типу хозяйства, основанного на торговле. Крепкие связи с греческими этносами способствовали объединению племен. Другой основной причиной стала угроза завоевания. С запада и северо-запада усилились кельты. На востоке скифы, бастарны, сарматы оказывали давление на территории гетов. Но наиболее опасными становились римляне, которые после завоевания Греции и Македонии вплотную подошли к дако-гетским территориям. Все эти факторы способствовали объединению гето-дакских племен, под руководством Буребисты. Его правой рукой в управлении государством стал первосвященник Декеней.

Страбон сообщает о судьбе Буребисты:

«Буребиста, гет, достиг верховной власти над своим племенем. Ему удалось возродить свой народ, изнуренный длительными войнами, и возвысить его путём физических упражнений, воздержания и повиновения его приказам настолько, что за несколько лет он основал великую державу и подчинил гетам большую часть соседних племен. Он стал внушать страх даже римлянам, так как безбоязненно переходил Истр, разоряя Фракию вплоть до Македонии и Иллирии; опустошил также страну кельтов… Чтобы удержать племя в повиновении, он обратился за помощью к колдуну Декенею, который странствовал по Египту и научился узнавать некоторые предзнаменования, по которым объявлял волю богов. Вскоре его провозгласили богом, как я уже упомянул, говоря о Залмоксисе».

Государство Буребисты

Основное ядро нового государства располагалось на юге нынешней Трансильвании в районе Орэштийских гор, хорошо защищённом естественными преградами. Здесь также находились значительные запасы минеральных ресурсов. Ядро государства было значительно укреплено. По свидетельству историков площадь примерно в 150 км² была превращена в мощную крепость, что свидетельствует о централизации власти. Начиная с Орэштийских гор, власть Буребисты распространилась на все земли, занятые гето-даками. На востоке территория распространялась до реки Буг. На юге Буребиста, согласно Страбону, устраивал набеги до самых границ римской провинции Македония, на северо-западе успешно воевал с кельтами и даже с племенем боев, жившим на территории нынешней Чехии. Страбон же сообщает, что верховным жрецом, предсказателем и главным советником царя был некто Декеней, которого почитали, как бога; он заставил даков вырубить виноградные лозы и «жить без вина».

Конец правления Буребисты

Согласно Страбону, Буребиста был убит во время мятежа. Его, скорее всего, организовали недовольные проводимой Буребистой политикой укрепления централизованной власти аристократы. Но нельзя исключать и версию организации убийства Римом. После смерти Буребисты государство распалось на 4 части. Историческое значение периода правления Буребисты велико. Он сумел создать первое объединённое государство гето-даков, которое распространилось на всей территории обитания этих племен. Однако созданный им племенной союз оказался недолговечным и не перерос в полноценное и устойчивое государственное образование. Более века спустя после смерти Буребисты его дело продолжил Децебал, однако конечным результатом его деятельности стало военное поражение и превращение Дакии в римскую провинцию.

Литература

• Н. Урсулеску. История румын. Древний мир. — Кишинёв-Яссы, 1992.
• И. А. Ожог, И. М. Шаров. [www.ournet.md/~moldhistory/book1_1.html Краткий курс лекций по истории румын]. — Кишинёв, 1992.
• В. Е. Андрущак, П. А. Бойко, П. П. Бырня. История Республики Молдова с древнейших времен и до наших дней. — Кишинёв, 1998.

Отрывок, характеризующий Буребиста

– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.