Былина, Михал

Михал Былина
Имя при рождении:	польск. Michał Bylina
Дата рождения:	18 января 1904(1904-01-18)
Место рождения:	с. Ворсовцы Киевская губерния ныне Малинский район,Житомирская область
Дата смерти:	5 августа 1982(1982-08-05) (78 лет)
Место смерти:	Варшава
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Жанр:	батальный, исторический
Учёба:	Варшавская школа изящных искусств
Награды:

Ми́хал Были́на (польск. Michał Bylina; 18 января 1904, с. Ворсовцы (ныне Малинского района Житомирской области Украины — 5 августа 1982, Варшава) — польский художник, график и иллюстратор.

Биография

В 1921 году М. Былина приехал в столицу Польши и стал изучать живопись и графику в Варшавской школе изящных искусств (теперь Академия изящных искусств (Варшава)). Здесь же проходил воинскую службу в кавалерийском полку. После получения диплома начал создавать свои первые большие художественные исторические композиции. Одновременно с 1928 по 1938 год сотрудничал с издательским институтом «Nasza Księgarnia» (рус. «Наши книги»), а также с редакциями детских журналов «Płomyczka» i «Płomyka», иллюстрировал книжки и журналы для детей и юношества.

Участник советско-польской войны 1939 года. В чине поручика принимал участие в боях с РККА. Был ранен, избежал плена, вступил в польский патриотический «Союз вооруженной борьбы».

Во время второй мировой войны служил в подпольной Армии Крайовой. Участвовал в Варшавском восстании 1944 г., получил серьëзные ранения во время боевых действий в столичном районе — Мокотув.

После окончания войны, начал работу по организации нового Института издательство «Nasza Księgarnia» . С 1956 года — профессор варшавской Академии изящных искусств.

Награждëн рыцарским крестом Ордена Возрождения Польши (1954).

Умер в Варшаве и похоронен на кладбище Воинское Повонзки.

Творчество

Наиболее плодотворный творческий период М. Былины наступил после 1950 года. В это время им создан целый ряд батальных и исторических полотен, изображающих историю Польши со времен первых Пястов до второй мировой войны, больших композиций, множество иллюстраций к легендам и мифам (в том числе польского издания «Калевалы»), цикл исторических иллюстраций. Многие из них попали в детские журналы и книги, школьные учебники и др.

М. Былина — автор ордена Строителей Народной Польши.

Картины М. Былины находятся ныне в коллекциях Музея Войска Польского, Национального музея и Музея истории польского революционного движения в Варшаве.

Четыре картины М. Былины были использованы в 1968 году при выпуске серии почтовых марок Польши, посвященных 25-летию Народного Войска Польского.

Избранные картины

• Бивак (1933)
• Гетман Жолкевский (1937)
• Дружина Болеслава (1951)
• Парижская Коммуна (1952)
• Ленино (1953)
• Красный варшавский полк (1954)
• 2 мая 1945 года в Берлине (1956)
• цикл иллюстраций по истории Польши (1956—1959)
• Сентябрь (1959)
• Легница (1961)
• Битва под Сан-Суси (1962)
• Ниса (1963)
• Белосток 1905 года (1965)
• Одра (1968)
• Гданьск (1974)
• Костюшко под Саратогой (1976)
• Портрет Я. Домбровского (1977)

Литература

• Encyklopedia Warszawy. Wydawnictwo Naukowe PWN, s. 95. ISBN 83-01-08836-2.

Ссылки

• [www.sp310.home.pl/pl/index.php?option=com_content&task=view&id=58&Itemid=38 Michał Bylina] (польск.)
• [www.stampspoland.nl/series/people/1968/1725.html Серия марок Польши, посвященных 25-летию Народного Войска Польского]

Отрывок, характеризующий Былина, Михал

– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.