Опатрны, Венделин

Венделин Опатрны
чеш. Vendelín Opatrný
Дата рождения	10 марта 1908(1908-03-10)
Место рождения	Тиниште-над-Орлици, Королевство Богемия, Австро-Венгрия
Дата смерти	31 октября 1944(1944-10-31) (36 лет)
Место смерти	около деревни Кореёвце, ныне Словакия
Принадлежность	Чехословакия Чехословакия СССР СССР Чехословакия Чехословакия
Род войск	пехота
Годы службы	1928—1929, 1942—1944
Звание	капитан
Часть	1-я отдельная Чехословацкая пехотная бригада
Сражения/войны	Гражданская война в Испании, Вторая мировая война Сражение при Соколово Битва за Днепр Днепровско-Карпатская операция Восточно-Карпатская операция
Награды и премии	Чешские и чехословацкие награды: Советские награды:

Ве́нделин О́патрны (чеш. Vendelín Opatrný; 10 марта 1908 — 31 октября 1944) — чехословацкий офицер, участник Второй мировой войны, Герой Чехословацкой Социалистической Республики (с 6 октября 1969 года, посмертно).

Биография

Родился 10 марта 1908 года в городе Тиниште-над-Орлици (чеш. Týniště nad Orlici) ныне Краловеградецкого края Чехии в семье . Работал гончаром, затем плотником. С октября 1928 по апрель 1929 года служил в армии пулемётчиком (Фриштат).

Член коммунистической партии Чехословакии. В 1937 году участвовал в составе чешской интербригады имени Клемента Готвальда в гражданской войне в Испании. В 1938 году вернулся домой с шестью медалями.

После оккупации Чехословакии немецкими войсками выехал в Краков (Польша), избежав заключения в концентрационный лагерь. После падения Польши уехал в СССР. Вместе со своим другом лётчиком Яном Фераком (чеш. Jan Ferák) работал на Челябинском тракторном заводе, который вскоре начал массовое производство танков.

В 1942 году одним из первых записался в отдельный Чехословацкий пехотный батальон, прошёл обучение в Бузулуке. В составе батальона принимал участие во Второй мировой войне.

Боевое крещение получил в должности пулемётчика в сражении при Соколово. После завершения курсов подготовки офицеров стал командиром пулемётного взвода в звании сержанта. За храбрость в боях за Киев и Белую Церковь награждён несколькими чехословацкими и советскими наградами. В октябре 1944 года присвоено звание поручика.

Поручик 1-й отдельной Чехословацкой пехотный бригады Венделин Опатрны погиб 31 октября 1944 (по другим данным — 2 ноября 1944) во время Восточно-Карпатской операции при штурме Дуклинского перевала, во время контратаки противника близ деревни Кореёвце (словацк. Korejovce; ныне в Словакии). Посмертно награждён орденом Отечественной войны I степени (16 мая 1945; за бои за Белую Церковь).

Награды и звания

Чешские и чехословацкие государственные награды:

• Герой Чехословацкой Социалистической Республики (6 октября 1969, посмертно)
• четыры Военных креста
• Орден Белого льва «За Победу» I степени (1948, посмертно)
• Соколовская памятная медаль (1948, посмертно)

Советские государственные награды:

• Орден Отечественной войны I степени (16 мая 1945, посмертно)
• Орден Красной Звезды (23 марта 1944; за бои за Белую Церковь)

Память

Внешние изображения
	[www.vets.estranky.cz/clanky/vpm-okres-rychnov-nk/tyniste-nad-orlici.html Памятная доска и памятник] на кладбище в городе Тиниште-над-Орлици
	[www.vets.estranky.cz/clanky/vpm-okres-rychnov-nk/svetla.html Мемориал жертвам Второй мировой войны] в деревне Светла

Похоронен в Дукле. Посмертно присвоено звание капитана. На Аллее Героев в Дукле установлен бюст работы словацкого скульптора Яна Кулича (чеш. Jána Kulicha).

Его именем названа улица в родном городе Тиниште-над-Орлици. Запечатлён на чехословацкой почтовой марке, выпущенной в 1984 году в честь героев сопротивления фашизму.

Литература

• Medřický, Miloslav. [aleph.nkp.cz/F/?ccl_term=wau=jn20000728470+or+wkw=jn20000728470&func=find-c&local_base=nkc Vendelín Opatrný (1908—1944)] / Miloslav Medřický, Jiří Pekárek. Hradec Králové : Kruh, 1983 — 1. vyd. 117 s. : VIII s. fot. ; 21 cm  (чешск.)
• kol. autorů: Vojenské osobnosti československého odboje 1939—1945. Praha 2005. (чешск.)
• Brož, M.: Hrdinové od Sokolova. Praha 2006.

Ссылки

• [www.tyniste.cz/?page=vendelin-opatrny Vendelín Opatrný] (чешск.). Týniště nad Orlicí. Проверено 23 февраля 2012. [www.webcitation.org/67vbB6gpN Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [www.vuapraha.cz/Pages/DatabazeVHA/DetailOsoby.aspx?soldierId=5822 Vendelín Opatrný: detail osoby] (чешск.). Vojenský ústřední archiv. Проверено 23 февраля 2012. [www.webcitation.org/67vbCLwqm Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [www.vets.estranky.cz/clanky/galerie-hrdinu/kapitan-vendelin-opatrny.html Kapitán Vendelín Opatrný] (чешск.). Spolek pro vojenská pietní místa, o.s. (21.4.2007). Проверено 23 февраля 2012. [www.webcitation.org/67vbCzA0F Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Опатрны, Венделин

– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.