Ветка сирени
Поделись знанием:
К:Фильмы 2007 года
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
| Ветка сирени | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Джимми де Брабант |
| Автор сценария |
Михаил Дунаев |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор |
Дэн Джонс |
| Кинокомпания |
Коностудия «Тема Продакш» |
| Длительность |
97 минут |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
«Ветка сирени» — художественный фильм-фантазия о русском композиторе, пианисте и дирижёре Сергее Рахманинове режиссёра Павла Лунгина, вышедший 2007 году.
Фильм-участник программы «Гала-премьеры» ММКФ 2007.
Содержание
Сюжет
По легенде, после каждого выступления Рахманинову приносили букет белой сирени от прекрасной незнакомки. Так продолжалось до самой его эмиграции в США. А через некоторое время и в Штатах опять возникла сирень. Утомленный концертами и испытывающий тоску по Родине, Рахманинов находится на грани нервного срыва. Любящая жена страдает от этого, в конце концов, решает уйти от него. И тут неожиданно приходит разгадка тайны белой сирени.
В ролях
- Евгений Цыганов — Сергей Рахманинов
- Виктория Толстоганова — Наталья Сатина, жена Рахманинова
- Алексей Кортнев — Стейнвей, импресарио
- Игорь Черневич — Доктор Даль
- Олег Андреев — Фёдор Шаляпин
- Мириам Сехон — Марианна
- Виктория Исакова — Анна
- Евдокия Германова — Сатина
- Алексей Петренко — Николай Зверев, педагог
- Лия Ахеджакова — Анна Сергеевна, сестра Зверева
- Леонид Мозговой — посол
- Светлана Обидина — горничная Анна
- Андрей Эвальдт — комиссар
- Евгений Меркурьев — дворник
- Ольга Онищенко — инспектор Губерт
- Николай Исполатов — Николай Римский-Корсаков
- Лев Елисеев — Цезарь Кюи
- Мария Дунаева — Татьяна
- Александр Завьялов — дирижер
- Сергей Амосов — солдат
- Алексей Осипов — юный Серёжа Рахманинов
- Иван Тарханов — Сергей Рахманинов в возрасте семи лет
- Валерий Кухарешин — американский режиссёр
- Роман Агеев — матрос
- Андрей Шарков — импресарио
- Соня Тарханова — Наташа Сатина в возрасте семи лет
- Беата Маковская — цветочница
- Александр Дюрис — посыльный с сиренью
- Олег Куликович — 1-й журналист
- Сергей Ширяев — 2-й журналист
- Максим Заусалин — 3-й журналист
- Манана Гогитидзе — журналистка
- Андрей Федорцов — продюсер
- Сергей Курышев — отец Рахманинова
- Наталья Никуленко — мать Рахманинова
- Оксана Сурнина — рыжая девица
- Павел Райкерус — дублёр рук Рахманинова
- Мария Никифорова — служанка Натальи Сатиной
- Эмми Питерс — джазовая певица
Съёмочная группа
- Автор сценария: Михаил Дунаев при участии Люсинды Коксон и Павла Финна
- Режиссёр-постановщик: Павел Лунгин
- Оператор-постановщик: Андрей Жегалов
- Оператор: Сергей Астахов
- Художник-постановщик: Владимир Светозаров
- Художник по костюмам: Татьяна Патрахальцева
- Художник по гриму: Валерия Никулина
- Композитор: Дэн Джонс
- Музыка в исполнении Словацкого национального симфонического оркестра п/у Виктора Сенциско
- Дирижёры: Алан Вильсон, Лениод Янос
- Соло на фортепиано: Томас Немец, Ладислав Санзович
- Соло на скрипке: Стефан Филас
- Монтаж: Пол Карлин
- Продюсеры: Джимми де Брабант, Михаил Дунаев, Михаэль Шлихт, Сергей Шумаков
Напишите отзыв о статье "Ветка сирени"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=19849 «Ветка сирени»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- «Ветка сирени» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- www.kinoros.ru/db/movies/1595
- www.film.ru/afisha/movie.asp?code=VTKSIREN
- www.ruskino.ru/mov/9256
|
Это заготовка статьи о кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ветка сирени
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
