Владимиров, Борис Павлович
| Борис Владимиров | |
 | |
| Имя при рождении: |
Борис Павлович Сыромятников |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
Бори́с Па́влович Влади́миров (1932—1988) — советский актёр театра и кино, эстрадный актёр, половинка эстрадного дуэта Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична (Авдотья Никитична).[1]
Содержание
Биография
Борис Владимиров родился 8 марта 1932 года. От рождения носил фамилию Сыромятников, но позднее для благозвучия взял фамилию матери — Владимиров.
В 1956 году окончил режиссёрский факультет ГИТИС. В 1959 году создал и возглавил эстрадный театр «Комсомольский патруль».
Борис Владимиров играл старушку ещё в 1958 году. С монологом Виктора Ардова «Бабка на футболе» мужчина с платочком на голове о чём-то разглагольствовал старушечьим голоском. Владимиров удачно нашёл комический образ вредной, ехидной, но очень колоритной старухи в чёрных массивных очках, с длинным носом и выпяченной нижней челюстью. Артист разговаривал скрипучим «старческим голосом», трескуче смеялся и без конца облизывался[2]. Всесоюзную славу Борис Владимиров завоевал в роли Авдотьи Никитичны. Он эксплуатировал образ простоватой, но сметливой «деревенской» бабушки, составлявшей контраст «аристократке» Веронике Маврикиевне.
Первая жена — Элеонора Прохницкая[2], вторая — Татьяна Державина (сестра актёра М. М. Державина)[3]. Сын от второго брака — Михаил Владимиров — тоже стал актёром (служит в Московском академическом театре сатиры).
Борис Павлович Владимиров скончался 8 апреля 1988 года. Похоронен в Москве, на Ваганьковском кладбище.
Признание и награды
Творчество
Роли в театре
Роли в кино
- 1962 — Семь нянек — продавец в зоомагазине
- 1971 — Старики-разбойники — начальник планового отдела, сослуживец Воробьёва
- 1979 — Бабушки надвое сказали — Авдотья Никитична
Озвучивание мультфильмов
- 1974 — Мешок яблок — ворона
- 1975 — Уступите мне дорогу
- 1977 — Бабушка удава — бабушка (в титрах ошибочно указан как В. Владимиров)
- 1978 — Дед Мороз и серый волк — ворона
- 1978 — Чудеса среди бела дня — продавщица
- 1981 — Самый маленький гном (Выпуск 3)— бабушка Коза
- 1982 — Каша из топора — Меланья
- 1983 — Как старик наседкой был — Меланья
Напишите отзыв о статье "Владимиров, Борис Павлович"
Примечания
- ↑ [www.1tv.ru/owa/win/ort5_shed.shed?p_shed_title_id=98617&p_date=27.12.2005&Inzone=0 «Звёзды эфира». Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична]
- ↑ 1 2 Лидия Павленко-Бахтина. [www.kp.ru/daily/23845.5/62656/ Как Авдотья Никитична откусила нос любимой девушке]. // «Комсомольская правда». — 29 января 2007.
- ↑ Инесса Ланская. [eg.ru/daily/cadr/17013/ Михаил Владимиров: Я с детства хотел Алёну Яковлеву]. // «Экспресс-газета». — № 5 (782). — 31 января 2010.
Ссылки
- Борис Владимиров (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.animator.ru/db/?p=show_person&pid=5087 Владимиров Борис Павлович — animator.ru]
Отрывок, характеризующий Владимиров, Борис Павлович
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
