Волкова, Анна Николаевна
| Анна Николаевна Волкова | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Санкт-Петербург |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: |
Вера Николаевна ур. Скалон |
Анна Николаевна Волкова (17 апреля 1902 — 2 августа 1973), также Анна де Волкофф — русская белоэмигрантка, осуждённая за шпионаж в пользу нацистской Германии во время Второй мировой войны и завербовавшая Тайлера Кента, шифровальщика американского посольства в Лондоне.
Старшая дочь контр-адмирала Николая Волкова (1870—1954), последнего военно-морского атташе Российской империи в Лондоне; внучка А. Н. Волкова-Муромцева. После революции её семья решила остаться в Англии. 10 сентября 1935, натурализовавшись, стала британскими подданной.
Семейство Волковой содержало кафе «Русская чайная» в Южном Кенсингтоне неподалёку от Музея естествознания, бывшее популярным местом встречи белоэмигрантов.
Анна и её отец придерживались крайне правых взглядов и симпатизировали нацистскому режиму, установившемуся в Германии. Она посетила эту страну несколько раз на протяжении 1930-х гг., и встречалась (по крайней мере, с её слов) с Гансом Франком и Рудольфом Гессом. Её поездки вызвали интерес у MI5, в результате чего, с 1935 года Анна попала под негласное наблюдение как потенциальный германский шпион. Утверждалось, что она была связана с Уоллис Симпсон, клиентом её ателье мод, которую также подозревали в работе на немцев.
Содержание
Правый клуб
Волкова принадлежала к Правому клубу, основанному Арчибальдом Рамсеем, в который входили Уильям Джойс, А. К. Честертон, Френсис Йейтс-Браун, автор бестселлера «Дела и дни Бенгальского улана» и Артур Уэлсли, 5-й герцог Веллингтон. Они нередко проводили собрания в «Русской чайной».
В своей автобиографии, «Безымянная война», Рамсей утверждал, что«Главной целью Правого клуба было противодействие и вскрытие деятельности организованного еврейства, в свете доказательств, попавших ко мне 1938 году. Наша первая задача заключалась в том, чтобы очистить Консервативную партию от еврейского влияния, характер нашего членства и встреч строго соответствовал этой цели.»
Во время Второй мировой войны
С началом войны в сентябре 1939, Правый клуб был официально распущен. Однако, многие его члены ушли в подполье и намеревались содействовать победе Германии. Волкова, используя посредника из итальянского посольства (помощника военного атташе полковника Франческо Марильяно, герцога дель Монте), отправляла информацию в Берлин, в том числе, рекомендации, касающиеся пропагандистских программ Джойса.
Однако, Волковой не было известно, что в Правый клуб уже были внедрены агенты MI5: Марджори Мекки, Элен де Мунке, и Джоан Миллер («мисс Б», некогда работавшая в офисе Элизабет Арден. Благодаря этим трём женщинам, которыми руководил глава отдела B(5)b Максвелл Найт, MI5 был полностью осведомлён о делах клуба и мог влиять на его деятельность.
В феврале 1940 Волкова познакомилась с Тайлером Кентом, шифровальщиком посольства США, имевшим сходные взгляды; он стал частым посетителем Правого клуба. Кент позже показал Волковой и Рамсею некоторые документы похищенные им из посольства, наиболее важными из которых была переписка между Уинстоном Черчиллем и Франклином Рузвельтом. 13 апреля 1940, Волкова отправилась на квартиру Кента забрать часть документов, чтобы, как это выяснилось позже, сфотографировать их. Несмотря на утверждения, что она отправляла копии в Берлин, доказать это не удалось.
Шпионская деятельность прервалась после того, как попросила Элен де Мунке передать зашифрованное письмо Уильяму Джойсу через контакт из итальянского посольства. Та согласилась, но сначала показала письмо Максвеллу Найту.
Арест и суд
Анна Волкова и Тайлер Кент были арестованы 20 мая за нарушение Закона о государственной тайне. Случайным свидетелем её ареста был 11-летний Лен Дейтон, в будущем автор шпионских романов.
Анну допрашивали в суде Олд-Бейли под председательством сэра Уильяма Джовитта. 7 ноября 1940 г. Волкова была признана виновной по всем пунктам обвинения и приговорена к 10 годам тюрьмы «за попытку содействия врагу»; ещё 5 лет полагалось по другим статьям, но это наказание было поглощено большим. Сертификат Волковой о натурализации был аннулирован 17 августа 1943 года.
Кент, будучи американским гражданином, получил лишь 7 лет; отбыв две трети срока в тюрьме на острове Уайт, в декабре 1945 года он был депортирован в США.
Освобождение и смерть
Освобождена в ? 06.46? 1947, погибла в автокатастрофе в Испании 2 августа 1973. Машиной управлял Энид Ридделл (1903—1980), также симпатизировавший фашизму член Правого клуба.
См. также
Источники
- Archibald Maule Ramsay «The Nameless War. A History of the Events leading up to the Second World War», 1952, ASIN B0017GYOE4; paperback: Augustine Publishing, 1969, ISBN 978-0-85172-068-5
- Masters, Anthony. «The Man Who Was M — The life of Maxwell Knight» Grafton Books, 1986. ISBN 0-586-06867-8
- Joan Miller. One Girl’s War: Personal Exploits in MI5’s Most Secret Station, published in Ireland in 1986
- Норман Полмар, Томас Аллен «Энциклопедия шпионажа», М., «Крон-Пресс», 1999
- И. Дамаскин. Сто великих разведчиков. М., «Вече», 2001.
- Bryan Clough. «State Secrets: The Kent-Wolkoff Affair». East Sussex: Hideaway Publications Ltd., 2005. ISBN 0-9525477-3-2
Напишите отзыв о статье "Волкова, Анна Николаевна"
Отрывок, характеризующий Волкова, Анна Николаевна
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.
В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
