Всероссийский крестьянский союз

Всероссийский крестьянский союз — массовая революционная организация, объединявшая крестьянство и сельскую интеллигенцию, возникшая в разгар революции 1905 года.

История возникновения

Весной 1905 года московским губернатором была предпринята попытка призвать некоторые крестьянские общества Московской губернии к составлению патриотических адресов с выражением готовности продолжать русско-японскую войну. Эта инициатива привела к обратному результату — многие общества подмосковных крестьян начали составлять письма противоположного содержания. Под влиянием некоторых членов партии эсеров в мае 1905 года был организован крестьянский съезд в Москве для того, чтобы договориться и согласовать усилия в этом направлении. В этот период в России состоялось несколько подобных других профессиональных съездов. На московском съезде был образован Крестьянский союз Московской губернии. В течение лета 1905 года подобные же союзы возникли и в других губерниях Российской империи.

Учредительный съезд

С 31 июля по 1 августа 1905 года в Москве был проведён Учредительный (он же первый) съезд Всероссийского крестьянского союза. Он прошёл нелегально, делегаты собирались на частных квартирах. Среди них были представители крестьянских союзов 22 губерний, в основном, центральных и чисто русских. На съезде было более 100 человек, в том числе около 25 сельских интеллигентов (эсеров, освобожденцев и несколько социал-демократов).

Съезд провозгласил себя первым Учредительным съездом всероссийского Крестьянского союза. Им была определена структура Всероссийского крестьянского союза: включавшая периодический проводимые съезды (Всероссийские, областные, губернские) и комитеты (Главный, губернские, уездные, волостные и сельские). Съезд избрал Главный комитет, включивший 8 человек (С. П. и В. П. Мазуренко, В. Ф. Краснова, С. В. Курнина, Ф. Медведева, А. Овчаренко, Г. Н. Шапошникова, Хомутова), а также "Центральное бюро содействия" в составе С. М. Блеклова, А. П. Левицкого, А. Ф. Стааля, В. Г. Тана-Богораза, А. В. Тесленко.

Участники съезда признали необходимым созыв Учредительного собрания, избранного всеобщим прямым, равным и тайным голосованием, единогласно было принято требование права голоса для женщин; возрастной ценз определён большинством голосов в 20 лет; идея двухстепенных выборов вызвала решительный протест. Далее, решено требовать обязательного и бесплатного обучения, причём школы должны быть светскими; преподавание Закона Божьего было признано необязательным; преподавание должно было вестись на местных национальных языках; срок обучения должен был составлять не менее 5 лет. Местное самоуправление должно быть широко развито и построено на принципе всеобщего голосования. Съезд выступил за национализацию земли и отмену частной земельная собственности; монастырские, церковные, удельные, кабинетские и государственные земли должны были быть отобраны без выкупа; у частных владельцев земля должна быть отобрана частью за вознаграждение, частью без вознаграждения; условия национализации земли должны быть определены учредительным собранием. Программа съезда была весьма близка к программе партии социалистов-революционеров.

Предложение представителя РСДРП А. В. Шестакова внести в резолюцию пункт о демократической республике было отклонено. Руководство Союза и большинство делегатов были сторонниками мирных средств и выступали против вооруженной борьбы.

По материалам учредительного съезда главным комитетом Всероссийского Крестьянского союза была издана брошюра: "Учредительный съезд Всероссийского Крестьянского союза. Протокол" (Москва, 1905). В том же 1905 году в Петербурге было осуществлено тоже в виде брошюры и другое издание того же протокола. Хотя в этом издании присутствовали некоторые любопытные подробности, которых не было в первой брошюре, но комитет Крестьянского союза взял на себя ответственность только за первое, официальное издание.

Делегатский съезд

С 6 по 10 ноября 1905 года в новых политических условиях, то есть легально в Москве проходил первый очередной (или второй) съезд (или делегатское совещание) Крестьянского союза. заседания проводились в здании земледельческого училища. Присутствовало 187 делегатов (в том числе 145 крестьян) из 27 губерний, в том числе делегаты от Белоруссии, совершенно отсутствовавшие на первом съезде. Среди делегатов было большое число сельских интеллигентов. Общий тон, господствовавший на съезде, был еще гораздо более радикальный, чем на учредительном съезде. В том числе было решено:

1. Не представлять сельских и волостных приговоров на утверждение земских начальников, а приводить их в исполнение по постановлениям сходов.
2. Ни по каким делам к земским начальникам не обращаться.
3. Не давать чиновникам и полиции подвод, квартир, дорожных денег, не посылать сотских и десятских по требованиям властей.
4. Сменить все местные крестьянские власти (старшин, старост, писарей) и выбрать новых, причём выбирать всеобщим прямым, равным и тайным голосованием, наделяя правом голоса всех проживающих в волости, без различия пола, народности, вероисповедания и сословия.
5. Не платить податей и налогов.
6. Отказываться от показаний на допросах.
7. По достижении народом власти настаивать на платеже % по всем государственным займам, заключенным до 10 ноября 1905 года, но считать незаконными и не подлежащими возврату все займы, которые будут заключены правительством после 10 ноября до созыва Учредительного собрания.

Дальнейшая деятельность во время первой русской революции

По неполным данным к октябрю-декабрю 1905 в Европейской части России было уже 470 волостных и сельских организаций Всероссийского крестьянского союза, объединявших до 200 тысяч человек. Организации возникли также в Сибири и на Дальнем Востоке.

В конце 1905 года прошли несколько областных, 10 губернских и 30 уездных съездов Крестьянского союза. Некоторые Съезды выдвинули программу вооружённого захвата помещичьих земель. Местные организации Союза в районах массовых крестьянских волнений (Украина, Поволжье, Центр Европейской части) играли роль революционных Крестьянски комитетов.

В марте 1906 в Москве прошёл нелегальный съезд Союза, на нём были представлены 18 губерний.

С началом работы 1-ой Государственной Думы деятельность Союза сосредоточилась вокруг "Трудовой группы". Комитеты Союза стали рассматриваться как низовые органы группы, поддерживающие её наказами и агитацией в крестьянстве. В мае 1906 в Гельсингфорсе было проведено Совещание Союза, которое одобрило эту тактику и приняло решение о подготовке в союзе с революционными партиями вооружённого восстания.

Крестьянский Союз принял участие в выборах во Вторую Думу и провёл туда несколько своих членов, которые присоединились в ней к Трудовой группе.

Отдельные члены Союза были подвергнуты политическим преследованиям еще в 1905 году. Против самого Союза репрессии начались в 1906 году, были арестованы организаторы Союза Аникин, профессор Аничков, Мазуренко и другие. Некоторое время продолжала действовать бюро Союза, однако и его деятельность постепенно затихала и окончательно прекратилась к концу 1908 года. Аресты за принадлежность в Всероссийскому Крестьянскому Союзу продолжались еще в 1914 году. Отдельные представители данной организации за границей образовали заграничное бюро Крестьянского союза, в него вошли и меньшевики.

Возобновление деятельности Всероссийского крестьянского союза в 1917 году

Деятельность Всероссийского крестьянского союза возобновилась после Февральской революции 1917 года. В марте часть бывших руководителей Союза, представителей партий народных социалистов, эсеров, меньшевиков, кооперативного движения образовали Главный комитет. 12(25) марта 1917 Главный комитет опубликовал воззвание с призывом к крестьянам поддержать Временное правительство, приостановить захваты помещичьих земель и поддержать продолжение войны.

С 31 июля — 6 августа (13-19 августа) состоялся съезд Союза. в Москве. На нём присутствовало 316 делегатов от 33 губерний и областей Европейской России и Сибири и 34 делегата воинских частей. На съезде произошёл раскол. Представители Всероссийского и Московского советов крестьянских депутатов, где доминировали эсеры, обвинили Главный комитет Всероссийского крестьянского союза в разрушении единства и создании второй, параллельной Советам, крестьянской организации. Сторонники крестьянских советов, а с ними и значительная часть =делегатов покинула съезд.

На съезде остались 120-140 делегатов. Они приняли новый устав, объявивший Всероссийский крестьянский союз "широкой профессионально-политической организацией крестьянства", подчеркивалось, что Крестьянские Советы являются по сути эсеровской организацией. Был избран Главный комитет из 25 человек (с председателем С. П. Мазуренко). В программу Союза входила социализация земли с переходом её в безвозмездное пользование народа; выкуп помещичьих земель предусматривался в непрямой форме, а именно в виде оплата закладных на землю государством. Окончательное решение земельного вопроса предоставлялось Учредительному собранию. Съезд выступил против захватов помещичьих земель, поддержал Временное правительство, призвал к оборонческой политике, поддержал роспуск финляндского сейма.

В апреле-октябре 1917 года публиковалась газета "Голос Крестьянского союза", печатный орган Всероссийского крестьянского союза.

В большевицкое время Союз прекратил существование.

Ссылки

• В. Водовозов. Крестьянский Союз всероссийский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Рекомендуемые источники

• [library.ua/m/articles/view/%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D0%B8-%D0%92%D0%A1%D0%95%D0%A0%D0%9E%D0%A1%D0%A1%D0%98%D0%99%D0%A1%D0%9A%D0%98%D0%99-%D0%9A%D0%A0%D0%95%D0%A1%D0%A2%D0%AC%D0%AF%D0%9D%D0%A1%D0%9A%D0%98%D0%99-%D0%A1%D0%9E%D0%AE%D0%97 Шестаков А. В. Всероссийский крестьянский союз // Историк-марксист. 1927. Т. 5. С. 95—123]
• Васильев-Южин М. И. В огне первой революции. М.—Л., 1931;
• Кирюхина Е. Н. Всероссийский крестьянский союз в 1905 г. // Исторические записки. Т. 50. 1955. С. 95—141.

Отрывок, характеризующий Всероссийский крестьянский союз

– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!