Вульпе, Иван Николаевич

Иван Вульпе
Место рождения	Чишмикиой, Румыния
Профессии	оперный певец педагог

Ива́н Никола́евич Ву́льпе (болг. Иван Николаевич Вулпе; 1 сентября 1876, Чишмикиой, Южная Бессарабия, Румыния ныне Молдавия — 26 августа 1929, София, Болгария) — болгарский оперный певец (бас) и педагог.

Биография

Окончил гимназию в Болграде. В 1902 году окончил Московскую консерваторию у Камилло Эверарди и Умберто Мазетти. В 1900-е годы пел в Оперном театре Зимина в Москве, затем — в городском театре Иркутска, где одновременно преподавал в местном музыкальном училище. Гастролировал в городах Российской империи (Киев, Одесса, Кишинёв и других). С 1908 года жил в Болгарии. Один из основоположников болгарской вокальной школы, участвовал в организации Болгарского оперного товарищества (с 1921 года — Софийская народная опера), где до 1926 года был солистом. С 1912 года преподавал вокал в Музыкальном училище в Софии (в 1921 году ставшей Государственной музыкальной академией). Среди учеников: Пётр Райчев, Ана Тодорова, Михаил Попов, Илка Попова, Xристо Брымбаров, Елена Николаи, Михаил Люцканов, Цветана Табакова, Констанца Кирова, Иванка Митева-Коралова и другие.

Был женат на певице Богдане Гюзелевой-Вульпе (1878—1932), их сын — Николай Вульпе (1904—1987), певец и актёр.

Партии

• «Русалка» Даргомыжского — Мельник
• «Князь Игорь» Бородина — Кончак
• «Фауст» Гуно — Мефистофель
• «Царская невеста» Римского-Корсакова — Собакин
• «Гугеноты» Мейербера — Марсель
• «Демон» Рубинштейна — Гудал
• «Проданная невеста» Сметаны — Кецал
• «Камен и Цена» Кауцкого и Иванова — Цеко

Литература

• Музыкальный энциклопедический словарь/Гл. ред. Г. В. Келдыш. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — с. 117—118 — ISBN 5-85270-033-9

Ссылки

Классическая музыка   Театр   Опера   Болгария

Отрывок, характеризующий Вульпе, Иван Николаевич

В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.