Габор, Пал

Пал Габор
Gábor Pál
Дата рождения:	2 ноября 1932(1932-11-02)
Место рождения:	Будапешт, Венгрия
Дата смерти:	21 октября 1987(1987-10-21) (54 года)
Место смерти:	Рим, Италия
Профессия:	кинорежиссёр сценарист педагог
Карьера:	1963 — 1986

Пал Га́бор (венг. Gábor Pál; 2 ноября 1932, Будапешт, Венгрия — 21 октября 1987, Рим, Лацио, Италия) — венгерский кинорежиссёр, сценарист и педагог.

Биография

В 1955 году окончил Будапештский университет, а в 1961 году — Высшую школу театра и кино. В 1961—1968 годах ассистент режиссёров Золтана Фабри, Марты Месарош, Ференца Коши. Один из основателей Студии имени Балажа, где поставил несколько фильмов. С 1971 года преподавал в Высшей школе театра и кино.

Член жюри 43-го Венецианского кинофестиваля и 29-го Берлинского международного кинофестиваля.

С 1966 года был женат на актрисе Эве Сабо.

Избранная фильмография

Режиссёр

• 1962 — Прометей / Prometheus
• 1963 — Золотой век / Aranykor
• 1963 — Прибытие / A megérkezés
• 1969 — Запретная зона / Tiltott terület
• 1969 — Визит / A látogatás
• 1971 — Горизонт / Horizont
• 1971 — Технические работники / Müszakiak (ТВ)
• 1972 — Поездка с Якобом / Utazás Jakabbal
• 1973 — Имре Шоош / Soós Imre
• 1974 — Кишкунхалом / Kiskunhalom (ТВ)
• 1976 — Эпидемия / A járvány
• 1977 — Мошки в лифте / Muslincák a liftben (ТВ)
• 1978 — Вера Анги / Angi Vera
• 1981 — Трещина в потолке / Kettévált mennyezet
• 1983 — Долгий галоп / Hosszú vágta
• 1986 — Невеста была прекрасна / La sposa era bellissima

Сценарист

• 1969 — Запретная зона / Tiltott terület
• 1971 — Горизонт / Horizont
• 1972 — Поездка с Якобом / Utazás Jakabbal
• 1976 — Эпидемия / A járvány
• 1978 — Вера Анги / Angi Vera
• 1983 — Долгий галоп / Hosszú vágta (по собственному рассказу)
• 1986 — Невеста была прекрасна / La sposa era bellissima

Награды

• 1969 — премия 30-го Венецианского кинофестиваля («Запретная зона»)
• 1972 — Премия имени Белы Балажа
• 1979 — приз ФИПРЕССИ в параллельных секциях 32-го Каннского кинофестиваля («Вера Анги»)
• 1979 — приз Серебряная раковина лучшему режиссёру кинофестиваля в Сан-Себастьяне («Вера Анги»)
• 1979 — премия Международной Католической организации в области кино (OCIC) кинофестиваля в Сан-Себастьяне («Вера Анги»)
• 1980 — Заслуженный артист ВНР
• 1981 — номинация на премию «Давид ди Донателло» лучшему иностранному режиссёру («Вера Анги»)
• 1981 — номинация на премию «Давид ди Донателло» за лучший сценарий иностранного фильма («Вера Анги»)

Литература

• Кино: Энциклопедический словарь / Гл. ред. С. И. Юткевич Москва, Советская энциклопедия, 1987. — с. 86

Ссылки

• Пал Габор (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.kinopoisk.ru/name/311761/ Пал Габор на сайте КиноПоиск]

Кино   Телевидение   Венгрия

Отрывок, характеризующий Габор, Пал

Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.