Гаврилов, Иван Александрович

Иван Александрович Гаврилов
Место рождения	деревня Романцево, Весьегонский уезд, Тверская губерния, Российская империя
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1924—1925, 1932—1944
Звание
Командовал	Политуправление 24-й армии Политуправление 4-й гвардейской армии
Сражения/войны	Советско-финская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Александрович Гаврилов (август 1902 года — 23 августа 1944 года) — советский военный политработник, генерал-майор (24.08.1943).

Биография

Родился в августе 1902 года в деревне Романцево, ныне Весьегонского района в Тверской области.

В 1922 году окончил сельскую школу.

В 1924 году призван в РККА, окончил школу младших командиров. В 1925 году демобилизовался из армии.

В 1927 году вступил в ВКП(б).

С 1932 года вновь поступил на службу в РККА, окончил трёхмесячные курсы политсостава и сборные курсы политсостава.

В апреле 1934 года назначен на должность комиссара 3-го батальона 33-й стрелково-пулемётной бригады.

С августа 1937 года назначен на должность заместителя начальника политотдела 7-го механизированного корпуса, с марта 1938 года начальник политотдела этого корпуса.

с июля 1938 года — ответственный секретарь партийной организации 33-й стрелково-пулемётная бригады.

В 1939—1940 гг. полковой комиссар Гаврилов участвует в Советско-финской войне, за боевые отличия в которой награждён орденом Красного Знамени.

С июля 1940 года — начальник политотдела 2-го танкового корпуса.

С 20 марта 1941 года — заместитель командира 18-го механизированного корпуса по политической части.

С началом Великой Отечественной войны в той же должности.

с августа 1941 года — комиссар, а с 27 сентября заместитель командира 23-й танковой бригады по политической части.

В марте 1942 года бригадный комиссар Гаврилов назначен на должность начальника политотдела 16-й армии (2-го формирования).

С 27 августа 1942 года — заместитель командира 10-го танкового корпуса по политической части.

С сентября 1942 года — Гаврилов член Военного Совета 24-й, а с 13 апреля 1943 года 4-й гвардейской армии.

24 августа 1943 года — присвоено воинское звание — генерал-майор.

23 августа 1944 года, погиб в ходе Ясско-Кишинёвской операции подорвавшись на мине.

Похоронен на 2-м Христианском кладбище в городе Одесса.

Награды

СССР

• три ордена Красного Знамени (ХХ.03.1940, 12.04.1942, 04.02.1943)
• орден Кутузова I степени (13.09.1944)
• орден Отечественной войны I степени (22.02.1944)

• • Медали в.т.ч.:
  • «За боевые заслуги» (03.11.1944)
  • «За оборону Москвы»
  • «За оборону Сталинграда»

Ссылки

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]
• [tzem.info/person/info/1288_gavrilov_ivan_aleksandrovich Хроника Великой войны: 1939—1945]

Отрывок, характеризующий Гаврилов, Иван Александрович

– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.