Гальяно, Джон
| Джон Гальяно | |||
| John Galliano | |||
| Джон Гальяно — бывший дизайнер Дома Christian Dior. | |||
|---|---|---|---|
| Имя при рождении: |
Хуан Карлос Антонио Гальяно Гильен | ||
| Род деятельности: |
модельер | ||
| Награды и премии: |
Лишён награды 20 августа 2012 года. | ||
Джон Гальяно (англ. John Galliano, настоящее имя Хуан Карлос Антонио Гальяно Гильен, исп. Juan Carlos Antonio Galliano Guillén; 28 ноября 1960, Гибралтар) — английский модельер, известный благодаря своим эпатажным коллекциям. С 1996 по 2011 год являлся арт-директором модного дома Christian Dior.
Содержание
Биография
Родился Джон Гальяно 28 ноября 1960 года в Гибралтаре в интернациональной семье, отец — англичанин с итальянскими корнями, а мать — испанка.
Когда Джону исполнилось 6 лет, семья перебралась в Лондон. Джон Гальяно поступил в престижный Колледж Искусства и Дизайна Св. Мартина и устроился на работу в Национальный театр, совмещая её с учёбой в колледже.
В 1985 году Джон Гальяно представил свою дипломную работу, выполненную по мотивам Французской революции, почерпнутым им в Национальном театре. Он произвел сенсацию своей дипломной работой. Эту работу заметили и владельцы магазина авангардной одежды «Browns», которые выкупили всю коллекцию и выставили её на витрину.
При финансовой поддержке Джоан Бурштейн, Гальяно смог представить дебютную коллекцию на Британской Неделе высокой моды. Объединившись с дизайнером шляп Стивеном Джонсом, Гальяно обрадовал публику свежим взглядом на мир высокой моды, пусть и весьма неоднозначным. Так, перед показом коллекции он окатил всех манекенщиц водой и в таком виде выпустил на подиум. После показа он знакомится с издателем Амандой Харлек, ставшей его личным стилистом. Весной следующего года Гальяно представил имевшую успех коллекцию «Падшие ангелы». Новый спонсор — датский бизнесмен Педер Бертельсен — помог дизайнеру устроить свой первый показ в Париже.
В 1988 году, совместно со Стивеном Робинсоном, Гальяно создал коллекцию «Бланш Дюбуа», за которую удостоился звания «Лучший дизайнер года». При создании этой коллекции дизайнер, вдохновленный работами японских модельеров, применил асимметрию кроя. Популярность Джона как дизайнера росла — два года подряд Гальяно был ответственным за коллекции Дома Баленсиага.
Кризис модной индустрии начала 90-х вынудил дизайнера покинуть Лондон и перебраться в Париж. Тут Гальяно помог случай — он познакомился с Анной Винтур, редактором американского «Vogue». Винтур взяла под свою опеку молодого талантливого дизайнера и даже помогла ему с работой. Она уговорила португальскую светскую даму Сао Шлюмберже (Saõ Schlumberger) предоставить свой особняк в центре Парижа для показа коллекции Гальяно, имевшей огромный успех. 17 абсолютно черных нарядов, в которых продефилировали модели Кейт Мосс и Наоми Кэмпбелл, с которыми сотрудничал Гальяно, потрясли весь мир моды.
Создаваемые дизайнером женские образы всегда продуманы до мелочей. Один из самых известных созданных им образов — «Принцесса Лукреция». «Меня вдохновляет личность. Я представляю, какой была эта женщина, что она носила, где жила, кто были её любовники», — говорил Гальяно. Вдохновением для коллекции, состоящей из кринолинов, вечерних платьев, скроенных по косой, костюмов-пижам, стали 1930-е годы.
Вскоре талант Гальяно привлек внимание Бернара Арно, который в 1995 году пригласил его на пост творческого директора Дома «Givenchy». После года работы в «Givenchy» он переходит на работу в консервативный «Dior», который Гальяно преобразил. Ежегодно выпускается 12 коллекций, каждая из которых заставляет по новому взглянуть на мир моды. Так, в свой первый год в «Dior» Джон Гальяно представил коллекцию, ставшую предвестником нового направления — гламур.
В ноябре 1997 года Гальяно впервые обратил свои взоры к России и открыл бутик в Москве.
Создавая новые образы, Гальяно меняет и свой образ. Он — единственный дизайнер, чье появление на подиуме является не менее интересным шоу, чем само дефиле. При этом все образы моделей автора остаются очень женственными.
1 марта 2011 года был уволен из дома моды Christian Dior, поводом стали его антисемитские высказывания в состоянии алкогольного опьянения в одном из парижских баров накануне недели моды в Париже[1][2]. Позднее, в сентябре того же года, французский трибунал признал Гальяно виновным в антисемитском поведении, и за это правонарушение приговорил его к штрафу в сумме 6 тысяч евро с испытательным сроком[3].
В январе 2013 года американский дизайнер Оскар де ла Рента пригласил Гальяно в свой Дом моды и предложил студию для реализации новых креативных проектов. Хотя Гальяно был на временной работе, коллекция с его руки уже вышла[4] и была представлена на модном показе. Как и ранее, в коллекции очень много платьев, юбок, богатой отделки и украшений.
С 2015 года занимает пост креативного директора модного дома Maison Martin Margiela. Его первая коллекция была представлена в Лондоне на неделе высокой моды. Для этой коллекции Гальяно разработал 24 образа, в которых соединил фирменный деконструктивизм французской марки с собственной тягой к театральной пышности.
Награды
- «Лучший дизайнер года» (1987, Великобритания) — за коллекцию на сезон весна-лето 1987 года.
- «Лучший дизайнер года» (1994, Великобритания) — за коллекцию на сезон осень-зима 1994—1995 годов, состоящую всего из 17 моделей.
- «Лучший дизайнер года» (1995, Великобритания)
- «Лучший дизайнер года» (1997, Великобритания)
- Орден Британской империи (2001, Великобритания)
- Орден Почетного Легиона (2008, Франция) — позднее был лишен этой награды, указ о лишении Гальяно звания кавалера Ордена Почетного легиона был подписан 20 августа 2012 года президентом Франции Франсуа Олландом.
Напишите отзыв о статье "Гальяно, Джон"
Примечания
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=433566&cid=9 Последний показ коллекции "Диор" прошел в отсутствие Джона Гальяно], Вести.ру (4 марта 2011). Проверено 6 марта 2011.
- ↑ [aen.ru/?page=brief&article_id=72058 За антисемитизм можно увольнять]. Агентство Еврейских Новостей (07.11.14). Проверено 7 ноября 2014.
- ↑ [gazeta.ru/news/lastnews/2011/09/08/n_2000649.shtml Джон Гальяно отделался штрафом в €6 тысяч за антисемитские высказывания]. // gazeta.ru. Проверено 8 сентября 2011. [www.webcitation.org/66ODfvUms Архивировано из первоисточника 24 марта 2012].
- ↑ [www.woman.ru/fashion/clothes/article/89773/ Гальяно в помощь! Показ Oscar de la Renta в Нью-Йорке]. // woman.ru. Проверено 13 февраля 2013.
Ссылки
- [www.johngalliano.com Официальный сайт бренда Galliano]
- [shoefaces.com/john_galliano.html Джон Гальяно: биография и деятельность]
- [pro-fashion.by/?p=11076 Эпоха Джона Гальяно в Доме Dior: легендарные элементы]
Отрывок, характеризующий Гальяно, Джон
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
