Гарни, Уолтер
Поделись знанием:
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
| Уолтер Гарни Walter S. Gurnee<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1851 — 1853 | ||
| Предшественник: | Джеймс Кёртисс | |
| Преемник: | Чарльз Макнейл Грей | |
| Рождение: | 9 марта 1813 Хаверстро, Нью-Йорк, США | |
| Смерть: | 18 апреля 1903 (90 лет) Нью-Йорк, США | |
| Место погребения: | «Сонная лощина» | |
| Партия: | Демократическая партия | |
Уо́лтер Смит Га́рни (англ. Walter S. Gurnee; 9 марта 1813 — 18 апреля 1903) — американский политик, мэр Чикаго в 1846—1847 годах от Демократической партии. В честь него был назван город Гарни в штате Иллинойс.
Биография
Уолтер Гарни родился в городе Хаверстро, штат Нью-Йорк. Потом жил некоторое время в штате Мичиган, затем переехал в Чикаго[1]. Там он основал небольшой завод по производству кожи и стад основным партнёром в фирме Gurnee & Matteson; этот бизнес принёс ему хороший доход, и впоследствии производство даже переехало в Нью-Йорк[2].
В 1851 году был избран на пост мэра Чикаго. Предвыборная кампания Уолтера Гарни касалась вопросов регулирования государственной собственности, а также водоснабжения города. Придя к власти, выступал против Центральной иллинойсской и Центральной мичиганских железных дорог, которые, как планировались, должны были «встретиться» в южной части города[3]. Два раза выигрывая на выборах (1851 и 1852 годов), баллотируясь в третий раз в 1860 году, проиграл Джону Вентворту.
Умер в 1903 году и похоронен на кладбище «Сонная лощина» в Слипи-Холлоу[4].
Напишите отзыв о статье "Гарни, Уолтер"
Примечания
- ↑ Bessie Louise Pierce. A History of Chicago: The Beginning of a City, 1673-1848. — Chicago: University of Chicago Press, 2007. — С. 177.
- ↑ Edwin O. Gale. Reminiscences of Early Chicago and Vicinity. — Chicago: Revell, 1902. — С. 385.
- ↑ Don E. Fehrenbacher. Chicago Giant: A Biography of "Long John" Wentworth. — Madison, WI: The American History Research Center, 1957. — С. 110.
- ↑ [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GSln=Gurnee&GSfn=Walter&GSiman=1&GScid=66311&GRid=24405301& Могила Уолтера Гарни на findagrave.com] (англ.). Find a Grave. Проверено 13 марта 2012. [www.webcitation.org/6Agy7eR8l Архивировано из первоисточника 15 сентября 2012].
Ссылки
- [www.chipublib.org/cplbooksmovies/cplarchive/mayors/gurnee_inaug_1851.php Инаугурационная речь 1851 года]
- [www.chipublib.org/cplbooksmovies/cplarchive/mayors/gurnee_inaug_1852.php Инаугурационная речь 1852 года]
Отрывок, характеризующий Гарни, Уолтер
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
