Гейман, Александр Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гейман Александр Александрович
Дата рождения

26 августа 1866(1866-08-26)

Место рождения

Российская империя

Дата смерти

1939(1939)

Место смерти

город Великая Кикинда,
Сербия

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Звание

Генерал-майор

Сражения/войны

Первая мировая война,
Гражданская война в России

Награды и премии

Александр Александрович Гейман (18661939) — русский генерал-лейтенант, участник гражданской войны[1].





Биография

Александр Гейман родился 26 августа 1866 года. Сын барабанщика из евреев-кантонистов.

Образование получил в Тифлисском кадетском корпусе (1884). Окончил 3-е Александровское училище (1886). В двадцать лет был произведён в чин хо­рунжего.

Всю долгую воен­ную службу провел с кубан­скими пластунами.

В 1912 году окончил офицерскую стрелковую школу.

Во время Первой мировой войны ко­мандовал 14-м Кубанским пластунским батальоном (с 19.08.1914), 8-м Кубанским пластунским батальоном (с 05.05.1915), 2-м Кубанским пластунским батальоном (21.09.1915-02.1917). Полковник (28.02.1915), генерал-майор (02.10.1917). Командир 506-го пехотного Почаевского полка (1917). Командир 3-й Кубанской пластунской бригады (1917).

В феврале 1918 привёл 3-ю Кубанскую пластунскую бригаду на Кубань. В феврале 1918 в Моздоке был убит его брат, офицер. В апреле 1918 года под Майкопом, на од­ном из казачьих хуторов, об­разовал повстанческий центр, куда стали собираться каза­ки, готовые к бою с красны­ми. С ними помог кубанцам овладеть Майкопом. В октябре 1918 присоединился с ними к частям генерала Покровского. Генерал-лейтенант (30.11.1918). Во время борьбы за Казачью Идею — командир 2-й Кубанской пластунской отдельной бри­гады (15.11.1918-11.1919). На Кубани Гейман был одним из немногих в то время старших казачьих начальников, под­держивавших Кубанскую Ра­ду в борьбе с Деникиным за отдельную Кубанскую ар­мию. Находясь в русской армии Врангеля должности не получил.

В эмиграции (в Сербии) с 1920 года. Был лоялен по отношению к национальному порыву Вольных Казаков и печатался в их бо­евом журнале «Вольное Ка­зачество». Среди Казаков-эмигрантов в Югославии слыл за блестящего знатока казачьего прошлого, был хорошим рассказчиком и выделялся своей культур­ностью. На темы о казачьем мирном и военном быте Гейман напечатал много рассказов также в журналах «Казачья Думы», «Казачий Путь», «Пути Казачества».

Болел астмой и умер в нужде, на койке сербского стар­ческого дома города Великая Кикинда в 1939 году.

Награды

  • Кавалер ордена Святого Георгия IV класса (23 мая 1916).

Напишите отзыв о статье "Гейман, Александр Александрович"

Примечания

  1. [www.cossackdom.com/enciclopedic/g.htm КАЗАЧИЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК]

Ссылки

  • [forum.fstanitsa.ru/viewtopic.php?f=41&t=3103 Вольная Станица]
  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=706 Гейман, Александр Александрович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
  • mirslovarei.com/content_his/gejman-aleksandr-aleksandrovich-34016.html Гейман Александр Александрович

Отрывок, характеризующий Гейман, Александр Александрович

– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил: