Герб Верхневилюйского улуса
| Герб Верхневилюйского улуса | |
|
| |
| Детали | |
|---|---|
| Утверждён | |
| Номер в ГГР |
1831 |
| Автор герба |
Т. Бойтунов |
Герб муниципального образования «Верхневилю́йский улус (район)» Республики Саха (Якутия) Российской Федерации.
Герб утверждён решением Собрания депутатов муниципального образования «Верхневилюйский улус (район)» № 15-09 от 2 марта 2005 года.[1]
Герб внесён в Государственный геральдический регистр Российской Федерации под регистрационным номером № 1831.[2]
Описание герба
«В лазоревом поле стрела в столб, поверх которой — две взаимообращённых и примыкающих друг к другу лошадиных головы, каждая из которых увенчана бычьим рогом, и, ниже них, венок из пшеничных колосьев. Во главе семь дугообразно расположенных якутских алмазов (фигуры в виде поставленных на угол квадратов, каждый из которых расторгнут на шесть частей: накрест и наподобие двух сходящихся по сторонам стропил). Все фигуры золотые».
Описание символики герба
В центре герба художественно-стилизованное изображение якутского национального лировидного узора «Көҕүөр ойуу» (растительный узор). Узор представляет орнамент в виде коровы, двуглавого коня и стрелы.
Корова, лошадь, колосья пшеницы символизируют сельскохозяйственную направленность экономики улуса. Две головы лошади означают равноправие двух ветвей власти: представительной и исполнительной. Стрела обозначает устремлённость властей идти к одной цели. Гривы коней — сеяние злаковых культур. Внутренний орнамент растения — подрастающее светлое будущее улуса.
Алмазы в особой стилизации, аналогичной их стилизации в Государственном гербе Республики Саха (Якутия), обозначают административно-территориальную принадлежность муниципального образования к Республике Саха (Якутия).
Автор герба: Т. Бойтунов (с. Верхневилюйск).
См. также
Напишите отзыв о статье "Герб Верхневилюйского улуса"
Примечания
- ↑ [www.sakha.gov.ru/node/9555 Решение Собрания депутатов муниципального образования «Верхневилюйский улус (район)» № 15-09 от 2 марта 2005 года о гербе района.]
- ↑ [u442011.eto-ya.com/gosudarstvennyj-geraldicheskij-registr-rossijskoj-federacii/ Государственный геральдический регистр Российской Федерации. Часть 1.]
Источники
- Ю. В. Рубцов [geraldika.ru/symbols/10176 «Геральдика Якутии»]
Отрывок, характеризующий Герб Верхневилюйского улуса
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
