Гинтовт, Александр Людвигович

Александр Людвигович Гинтовт
Дата рождения	1811(1811)
Дата смерти	24 ноября 1860(1860-11-24)
Место смерти	Тобольск
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-майор
Командовал	штаб Отдельного Сибирского корпуса
Сражения/войны	Польский поход 1831 г.
Награды и премии	Орден Святой Анны 2-й ст. (1848), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1853), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1855), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1859)

Александр Людвигович Гинтовт (1811—1860) — генерал-майор, начальник штаба отдельного Сибирского корпуса,

Биография

Александр Гинтовт родился в 1811 году; потомок древнего литовского рода Гинтовтов-Дзевалтовских, сын генерал-майора Людвига Ивановича, принимавшего участие в походе Суворова в Италию и отличившегося в Отечественной войне, родился в 1811 г., получил образование в лицее князя Безбородко, который и окончил в 1830 г. действительным студентом. Отец его, бывший тогда временным комендантом в Севастополе, желал, чтобы сын поступил на гражданскую службу — в канцелярию Новороссийского генерал-губернатора графа M. С. Воронцова. Гинтовт не смел противоречить, хотя не имел ни малейшего расположения к подобной службе; поэтому он под разными предлогами старался оторочить свою поездку в Одессу, так что явился туда на третий день после отъезда графа Воронцова за границу.

По предложению командира 3-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Красовского, Гинтовт поступил на военную службу и 17 ноября 1830 г. был зачислен рядовым (31 декабря того же года произведён в юнкеры) в 17-й егерский полк, с которым принял участие в усмирении польского восстания. За отличие при блокаде крепости Замосць произведён в прапорщики (1 сентября 1831 г.) и вскоре в чине подпоручика (с 20 марта 1833 г). переведён в Брянский егерский полк (16 апреля 1833 г.), в состав которого вступил 17-й егерский полк. Здесь он исправлял должность полкового адъютанта и казначея. 8 июля 1835 г. назначен исполняющим дела дивизионного гевальдигера, а 25 января 1836 года адъютантом к начальнику 9-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Тимофееву.

С тех пор до 1850 года Гинтовт безотлучно находился при генерале Тимофееве, бывшем затем с 1839 г. командиром 1-го пехотного корпуса, а с 1842 г. — 6-го корпуса, в качестве сначала его адъютанта, а потом с 7 марта 1848 г. дежурного штаб-офицера. За это время он получил чины поручика (6 сентября 1836 г.), штабс-капитана (15 марта 1840 г.), капитана (11 августа 1842 г.), майора (9 декабря 1843 г.), подполковника (28 октября 1847 г.) и полковника (10 апреля 1849 г.), числясь с 8 ноября 1839 г. в Софийском морском (впоследствии преобразованном в пехотный) полку, а с 9 декабря 1849 г. по армии.

В 1850 году на место умершего генерала Тимофеева командиром 6-го корпуса назначен генерал от инфантерии Чеодаев, и Гинтовт оставался и при нём в прежней должности. В 1854 г. генерал Чеодаев назначен начальником всех пехотных резервных и запасных войск армии. Он оставил Гинтовта при себе офицером по особым поручениям (с 12 октября 1854 г.), возложив на него письменную часть своего штаба, так что в отсутствие начальника штаба Гинтовт исправлял его должность.

В сентябре 1856 году генерал Чеодаев по расстроенному здоровью уволен от должности, а Гинтовт 25 декабря того же года произведён в генерал-майоры и назначен начальником штаба отдельного Сибирского корпуса. Через три года по прибытии в Тобольск Гинтовт после тяжкой болезни (тифозная горячка) скончался 24 ноября 1860 г.

Гинтовт был кавалером орденов св. Анны 2-й степени (1848 г., императорская корона к сему ордену пожалована в 1851 г.), св. Владимира 4-й степени (1853 г.) и 3-й степени (1855) и св. Станислава 1-й степени (1859 г.). Напечатал статьи: «Юбилей 50-летней службы генерала от инфантерии Чеодаева» («Ведомости Московской городской полиции», 1850 г., № 273) и «Некролог В. И. Тимофеева 1-го» («Москвитянин», 1850 г., ч. II, № 8).

Источники

• Кукольник Н. В. Александр Людвигович Гинтовт // «Лицей князя Безбородко», 1881, с. 356
• Александрович Е. К. Гинтовт, Александр Людвигович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Гинтовт, Александр Людвигович

– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.