Гици, Кальман
| Кальман Гици | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 21 марта 1874 года — 2 марта 1875 года | |||
| Глава правительства: | Иштван Битто | ||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Карой Керкарой | ||
| Преемник: | Кальман Селль | ||
| |||
| 17 апреля — 22 августа 1861 года | |||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | должность восстановлена; Ласло Палоши (до 1849 года) | ||
| Преемник: | должность упразднена; Карой Сентиваньи (с 1865 года) | ||
| |||
| 5 марта 1875 года — 2 апреля 1879 года | |||
| Монарх: | Ференц Йожеф I | ||
| Предшественник: | Бела Перцель | ||
| Преемник: | Йожеф Слави | ||
Кальман Гици (12 февраля 1808 — 28 февраля 1888) — австро-венгерский консервативный политик и юрист, занимавший пост министра финансов правительства Венгрии. В 1867 году сыграл одну из ключевых ролей в достижении политического компромисса между австрийцами и венграми и преобразования Австрийской империи в Австро-Венгрию. На посту министра финансов сыграл ключевую роль в преодолении бюджетного кризиса в Венгрии в середине 1870-х годов.
Получил юридическое образование, в 1843 году был избран в венгерский сейм от Комарома, в 1844 году стал заместителем его жупана. В 1847 году стал помощником нотариуса, затем нотариусом. Во время Революции 1848—1849 годов был сначала помощником министра, а после отставки Ференца Деака — на протяжении нескольких месяцев министром юстиции в антигабсбургском правительстве Баттьяни, продолжая представлять в сейме свой комитат. После поражения революции временно отошёл от политики и удалился в своё имение.
В 1861 году под влиянием происходивших событий вернулся в политику и избрался в венгерский сейм, став в нём вождём левоцентристов. В 1865 году был избран президентом сейма, проявив, согласно ЭСБЕ, «много такта и беспристрастия», часто выступая посредником между Кальманом Тисой и возглавлявшим партию Фелирати Деаком. Во время переговоров о так называемом «соглашении» выступил за простую личную унию Венгрии с Австрией. Когда в 1873 году враждебная соглашению партия распалась, образовал новую «срединную (центристскую) либеральную партию», порвав с левоцентристами Тисы. В кратковременном министерстве Битто занимал с 21 марта 1874 и 2 марта 1875 года пост министра финансов, не спросив при его занятии мнения своей партии. На посту министра финансов получил печальную известность непопулярными мерами по повышению налогов и жёсткой бюджетной экономии в рамках борьбы с наступившим после короткого периода экономического процветания кризисом. В феврале 1875 года его бывший союзник Тиса начал кампанию против представленного Гици бюджета (который имел дефицит в 13 миллионов форинтов, покрывать которые предполагалось за счёт увеличения налогового бремени), вследствие чего тот был вынужден уйти в отставку. Затем до 1879 года опять был президентом нижней палаты. В 1885 году был избран в верхнюю палату.
Напишите отзыв о статье "Гици, Кальман"
Примечания
Источники
- Гици, Коломан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [mek.oszk.hu/00300/00355/html/ABC04834/05234.htm Статья] в Венгерском биографическом словаре (венг.)
- [runeberg.org/nfbi/0577.html Статья] в Nordisk Familjebok (швед.)
Отрывок, характеризующий Гици, Кальман
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
