Голубой банан
«Голубой банан» («синий банан»; фр. Banane bleue) — термин, предложенный в 1989 году французским учёным Роже Брюне для обозначения наиболее экономически развитого региона Европы.
Брюне, решивший разделить Европу на активные и пассивные регионы, назвал индустриально развитую часть Европы «Boom Banana» («преуспевающий, процветающий банан»), но в результате ошибки при воспроизведении банан стал «голубым». Голубой (синий) цвет в названии также указывает на цвет флага объединённой Европы.
Характеристика
«Голубым бананом» обозначается территория Западной Европы с исключительным экономическим значением, превосходящим американские Босваш, Чипитс, Сансан или азиатские мегалополисы прибрежного Китая и Японии. Самый густонаселённый регион Европы (около 110 млн человек). «Голубой банан» сформировался в естественных условиях рыночной экономики, а не в результате работы какого-либо органа.
Северная оконечность «голубого банана» находится в старинных центрах сталелитейной и угольной индустрии вокруг Манчестера и Бирмингема. Далее «голубой банан» проходит в южном направлении через Великобританию и Лондонскую агломерацию. Свой изгиб банан делает на континенте, вобрав в себя северную часть Бельгии (фламандский ромб, хребет Валлонии), южную часть Нидерландов, Рандстад, Рурский регион, а также Дюссельдорф и агломерацию Кёльн-Бонн. Далее «голубой банан» проходит вдоль Рейна, включая Франкфурт-на-Майне и Рейнско-Майнский регион, затем через метрополитенские ареалы Рейн-Неккар и Штутгарта и далее через Швейцарию ведёт на северо-запад Италии, в города Турин, Милан и Геную.
«Золотой банан»
В развитие этой идеи была также предложена модель так называемого «золотого банана». «Золотой банан» образуется из «голубого банана» с продолжением по побережью Средиземного моря (с городами Ницца, Марсель, Монпелье и Барселона) до испанской Валенсии.
Напишите отзыв о статье "Голубой банан"
Ссылки
- [www.mgm.fr/PUB/Mappemonde/M202/Brunet.pdf Статья Роже Брюне (фр.)]
|
Это заготовка статьи по географии Европы. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 7 июля 2014 года. |
Отрывок, характеризующий Голубой банан
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
