Фламандский ромб
Фламандский ромб (нидерл.: Vlaamse Ruit) — название территории, располагающейся в центре Фламандского региона. Термин «Фламандский ромб» употребляется, преимущественно, Фламандским правительством, позиционирующим данную агломерацию, как одну из крупнейших в Европе. Иногда упоминается как «фламандский алмаз» — игра английского слова diamond.
Расположение и описание
Углами ромба выступают городские агломерации Брюсселя, Гента, Антверпена и Лёвена. На этой территории проживает приблизительно 5,5 млн человек. Расстояние между Антверпеном и Брюсселем составляет примерно 51 километр, и город Мехелен находится прямо между ними. Между Мехеленом и Брюсселем располагается город Вилворде, с гаванью, простирающейся к северу от Антверпена. Эта условная линия общепризнанно является важнейшей промышленной осью Бельгии. В западном углу ромба (Антверпен—Брюссель—Гент) располагается Локерен, восточнее от него — Синт-Никлас, Дендермонде и Алст, а, также, чуть менее урбанизированная промышленная зона Бум—Виллебрук. Восточный угол Фламандского ромба (Антверпен—Брюссель—Лёвен) менее урбанизирован, чем западный; в нём располагается город Лир.
История
Фламандский ромб был центром экономических инноваций на протяжении многих столетий. В средние века эта территория входила в число наиболее урбанизированных в Европе[1], а уже в XII веке на этой территории была развитая городская сеть[2]. По численности жителей и размеру территории Гент был одним из крупнейших средневековых городов Европы[1]. В XVI веке Антверпен был крупным центром международной торговли, выступающим в качестве основного рынка для всех специй из Португалии и экзотических продуктов из Нового Света и Восточной Азии. По словам Фернана Броделя, Антверпен был «центром всей мировой экономики»[3]. В XIX веке первая железная дорога континентальной Европы была построена внутри Фламандского ромба между Брюсселем и Мехеленом[4]. Сегодня Фландрия, в целом, и Фламандский ромб, в частности, является одним из самых богатых регионов Европы. ВВП на душу населения по паритету покупательной способности на 23 % выше среднего показателя по ЕС. А порт Антверпен является вторым по величине в Европе[5].
Напишите отзыв о статье "Фламандский ромб"
Примечания
- ↑ 1 2 Stabel Peter.- Urbanisation and its consequences: spatial developments in late medieval Flanders.- In: Raumerfassung und Raumbewusstsein im späteren Mittelalter / Moraw, Peter [edit.], Stuttgart, Thorbecke, 2002, p. 179—202
- ↑ Stabel Peter.- Dwarfs among giants: the Flemish urban network in the late Middle Ages.- Leuven: Garant, 1997.- 287 p.
- ↑ (Braudel 1985 p. 143.)
- ↑ [www.interrailnet.com/interrail-railway-belgium InterRail train travel in Belgium]
- ↑ «Focus on the port». [www.portofantwerp.com/portal/page/portal/POA_EN/Focus%20op%20de%20haven/Een%20wereldhaven Port of Antwerp]. Retrieved September 27, 2009.
Отрывок, характеризующий Фламандский ромб
– Здорова?… ну, так садись!Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
