Государственный музей искусств Грузии

Государственный музей искусств Грузии

Музей искусств Грузии (груз. საქართველოს ხელოვნების მუზეუმი, сак’арт’велос хеловнебис музеуми) официально известный как «Музей изобразительных искусств им. Шалва Амиранашвили» (груз. შალვა ამირანაშვილის სახელობის ხელოვნების მუზეუმი, Шалва Амиранашвилис сахелобис хеловнебис музеуми) — является одним из наиболее важных музеев в Грузии. Он расположен вблизи Площади Свободы (Тависуплебис Моедани) в Тбилиси и содержит около 140000 единиц хранения произведений грузинского, восточного, русского и европейского искусства.

История

Предшественница современного музея Музея искусств — Национальная художественная галерея, была создана благодаря усилиям образованных молодых грузинских художников в Тбилиси 1 февраля 1920 года. Из этого проекта вырос Центральный музей изобразительных искусств, который был открыт в августе 1923 года. Дополнительные экспонаты были получены из различных мелких коллекций. В конце 1932 года музей был перенесён в церковь XIII в районе Метехи.

В 1945 году после специального соглашения между Советским и французским правительством многочисленные произведения искусства, составляющие национальное сокровище Грузии — рукописи, изделия из металла, ювелирные изделия, эмали, живопись — эвакуированные грузинским правительством в изгнании после вторжения в 1921 году Красной Армии и сохранённые в эмиграции Эквтиме Такаишвили — были возвращены в Тбилиси и добавились к музейной коллекции.

Видный грузинский искусствовед Шалва Амиранашвили (в честь которого назван музей), был руководителем музея в течение более тридцати лет и сыграл важную роль в формировании коллекции. В 1950 году музей стал официально называться Музей искусств Грузии. Тогда же он переехал в здание, которое занимает по сей день — построенное в 1838 году в классическом стиле здание Тифлисской духовной семинарии.

В конце 2004 года музей искусств Грузии вошёл в единую систему управления вместе с рядом других музеев, образовавших Грузинский национальный музей.

Коллекция

Просторные залы музея стали домом для постоянной коллекции, состоящей из собраний грузинского, восточного, русского и европейского искусства.

Наиболее важной и большой частью музейной коллекции, является собрание грузинского искусства, иллюстрирующие развитие национальной художественной культуры на протяжении многих веков с древних времён и до наших дней. Второе по величине собрание — восточное, наиболее значимая его часть — это собрание художественных произведений Каджарского периода. Оно включает в себя несколько миниатюр персидских придворных художников — портреты красавиц, шахов и дворян.

Музей часто проводит временные выставки в других музеях Грузии и за рубежом.

Литература

Art Museum of Georgia Tbilisi, compiled and introduced by Tamaz Sanikidze (1985), Aurora Art Publishers, Leningrad.

Ссылки

• [www.museum.ge/english/amiranashvili.htm Музей изобразительных искусств им. Шалва Амиранашвили]

Отрывок, характеризующий Государственный музей искусств Грузии

– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.