Гремийон, Жан

Жан Гремийон
Jean Grémillon
Профессия:	кинорежиссёр

Жан Гремийон (фр. Jean Grémillon; 3 октября 1902, Байё — 25 ноября 1959, Париж) — французский кинорежиссёр.

За время своей сравнительно короткой кинокарьеры Гремийон зарекомендовал себя как настоящий иконоборец, его творчество высоко оценивалось и восхвалялось французскими интеллектуалами за такие фильмы, как «Смотрители маяка» (1930). Позднее Гремийон стал известен созданием глубоко личных, мрачно эмоциональных фильмов, таких как аллегорический «Летний свет» (1943). Его самым известным фильмом стал «Буксиры» (1941).

Биография

Жан Гремийон родился 3 октября 1902 года в Байё, Кальвадос, Франция. Гремийон занимался в музыкальной школе Схола Канторум в Париже по классу скрипки Н. Лежёна. Затем работал в оркестре в качестве аккомпаниатора немых фильмов. После знакомства с кинорежиссёром Жоржем Периналем Гремийон заинтересовался кино, и начиная с 1923 года поставил целую серию документальных короткометражных и авангардных фильмов, часть из которых сегодня утеряна.

Первого существенного успеха Гремийон добился в 1928 году с драматическим художественным фильмом «Подтасовка». Фильмы Гремийона производили сильное впечатление на интеллектуальную часть публики, но не были особенно успешными у массовой аудитории, ориентированной на мейнстрим. На протяжении четверти века Гремийон поставил ещё двадцать художественных фильмов. Наиболее известными среди которых стали пять картин, созданных в период между 1937 и 1944 годами — «Сердцеед», «Странный господин Виктор», «Буксиры», «Летний свет» и «Небо принадлежит вам». Во всех этих фильмах, кроме первого, главные женские роли сыграла Мадлен Рено.

Гремийон часто сам писал музыку к своим фильмам. Гремийон стремился к созданию амбициозных проектов, но вновь и вновь сталкивался с ограничениями киноиндустрии. В конце концов, он вернулся к созданию документальных короткометражек в 1950-е годы.

Жан Гремийон умер 25 ноября 1959 года в Париже.

Признание

В 1943-58 годах Гремийон занимал должность президента Французской синематеки.

В 1947 году Гремийон был членом жюри Каннского кинофестиваля.

В 1949 году Гремийон совместно с оператором Филиппом Агостини и монтажером Луизетт Отекер завоевал специальный приз Международного кинофестиваля в Локарно в категории сочетание монтажа и операторской работы за свой фильм «Белые лапки».

Фильмография

Художественные фильмы

1928 — Подтасовка / Maldone
1930 — Смотрители маяка / Gardiens de phare
1931 — Маленькая Лиза / La petite Lise
1932 — Мулатка Дайна / Dainah la metisse
1934 — Скорбящая / La dolorosa
1936 — Мушиные лапки / Les pattes de mouche
1937 — Часовой, тревога! / ¡Centinela, alerta!
1937 — Сердцеед / Gueule d'amour
1938 — Странный господин Виктор / L'étrange Monsieur Victor
1939 — Буксиры / Remorques
1943 — Летний свет / Lumière d'été
1943 — Небо принадлежит вам / Le ciel est à vous
1949 — Белые лапки / Pattes blanches
1951 — Странная мадам Икс / L'étrange Mme X
1954 — Любовь женщины / L'amour d'une femme

Документальные фильмы

1946 — Шестого июня на рассвете (Le Six Juin a l’aube)
1949 — Прелести существования (Les Charmes de l’existence)
1955 — Дом с картинками (La Maison auximages)

Литература

• Лепроон П., Современные французские кинорежиссёры, пер. с франц., М., 1960.

Ссылки

• [www.allmovie.com/artist/jean-gr%C3%A9millon-p92549 Жан Гремийон] на сайте Allmovie
• [www.imdb.com/name/nm0344927/?ref_=fn_al_nm_1 Жан Гремийон] на сайте IMDB
• [www.youtube.com/watch?v=YvhNQDy4JkM Сцена из фильма Подтасовка] на сайте YouTube

Отрывок, характеризующий Гремийон, Жан

Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.