Гринцвейг, Эмиль
| Эмиль Гринцвейг | |
| אמיל גרינצווייג | |
 | |
| Род деятельности: |
Учитель математики, антивоенный активист |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
10 февраля 1983 (35 лет) |
| Место смерти: |
Иерусалим, Израиль |
Эмиль Гринцвейг (1 декабря 1947 Клуж, Румыния — 10 февраля 1983, Иерусалим, Израиль) был израильским школьным учителем и антивоенным активистом. 10 февраля 1983 года погиб в результате взрыва гранаты, брошенной правым израильским террористом в демонстрацию протеста, организованную израильским движением «Мир Сейчас» («Шалом Ахшав»).
Содержание
Биография
Эмиль Гринцвейг родился в городе Клуж-Напока в Трансильвании, Румыния. Его мать, Ольга, выжила после заключения в лагере смерти Аушвиц. Из Румынии семья сперва переехала во Францию, затем в Бразилию, а в последующем иммигрировала в Израиль. Отец Эмиля, Элиазар умер во Франции в 1963 году. В Израиле Ольга и два её сына поселились в Хайфе. После окончания школы Эмиль служил в израильской армии в бригаде Нахаль в кибуце Ревивим в Негеве. Принимал участие в Шестидневной войне в качестве десантника. В качестве офицера резервиста принимал участие в Войне на Истощение, Войне судного Дня и Первой ливанской Войне в 1982 году.
После службы в армии он поселился в кибуце Ревивим, где работал в сельском хозяйстве. Изучал математику и философию в Еврейском Университете в Иерусалиме. Преподавал математику в старших классах в школе Маале Бессор в кибуце Маген. Принимал участие во многих образовательных проектах, например, в проведении ролевых игр для учащихся, посвящённых арабо-израильскому конфликту, рабочим взаимоотношениям и взаимоотношениям между религиозными культами и государством.
В последующем он переехал в Иерусалим, где продолжал обучение в Еврейском Университете на вторую степень, и изучал историю, философию и социологию, и работал в социологических проектах в иерусалимском институте Ван Леер (Van Leer). В рамках этой работы он организовал летние лагеря для арабской и еврейской молодёжи, целью которых было улучшение взаимопонимания между ними[1].
Убийство
В сентябре 1982 года, в ходе Первой ливано-израильской войны в ливанских лагерях палестинских беженцев Сабре и Шатилле произошла резня, совершённая ливанскими фалангистами, союзниками израильтян. Под действием израильского и международного общественного мнения, правительство Бегина сформировало государственную Комиссию под председательством судьи Кахана, которая должна была изучить произошедшее в Сабре и Шатилле и назвать ответственных.
В отчёте комиссия возлагала косвенную вину за резню на Менахема Бегина, Ариэля Шарона и других лиц в правительстве и армии. 10 февраля 1983 года движение «Шалом Ахшав» организовало перед резиденцией М. Бегина в Иерусалиме демонстрацию с требованием признать выводы комиссии.
Левый американский публицист Ноам Хомский пишет, что эта демонстрация была встречена группой ультраправых активистов, которые выкрикивали лозунги «Бегин, царь израильский!», «Арик Шарон — царь израильский» и т. п. Они напали на демонстрантов «Шалом Ахшав»[2]. По сообщению газеты New York Times, перед терактом толпа правых активистов, состоящих в основном из евреев-сефардов, оскорбляла и травила участников демонстрации «Шалом Ахшав», выкрикивая лозунги вроде «Зря вас спасли от Гитлера в 1945 году» и «Вы арабские женщины, вам нужно было бы быть в Сабре и Шатилле! Они могли бы лучше вас там убить!»[3].
В ходе этого противостояния, ультраправый террорист Йона Аврушми бросил гранату в группу антивоенных демонстрантов. В результате взрыва гранты Гринцвейг был убит, а ещё 9 человек ранено[2][4]. Среди раненых был будущий спикер Кнессета Авраам Бург[5].
На похороны Эмиля Гринцвейга собрались тысячи человек со всего Израиля[3].
Суд
В 1984 году Йона Аврушми был приговорён израильским судом за убийство к пожизненному заключению. Однако в 1995 году президент Эзер Вейцман сократил ему срок заключения до 27 лет. В 2002 году иерусалимский суд отклонил ходатайство государства о досрочном освобождении Аврушми. В 2011 году Аврушми вышел на свободу[4][6].
Память
Израильская Ассоциация за Права человека ежегодно присваивает премию имени Эмиля Гринцвейга за особые достижения в борьбе за права человека[7].
Напишите отзыв о статье "Гринцвейг, Эмиль"
Примечания
- ↑ [www.adaminstitute.org.il/emil.pdf EMIL GREENZWEIG IN MEMORIAM] Adam — The Institute for Democracy and Peace in Memory of Emil Greenzweig
- ↑ 1 2 Noam Chomsky. [books.google.co.il/books?id=i1ZfAxkbGFYC&pg=PA443&lpg=PA443&dq=Emil+Grunzweig&source=bl&ots=6K9Tzjxcpq&sig=F9r9WtZXCjVBHlZqLld90A3Lz8E&hl=iw&ei=uxOZTKy6F4HGswa3qMiMDA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CBYQ6AEwAzgK#v=onepage&q=Emil%20Grunzweig&f=false Fateful triangle: the United States, Israel, and the Palestinians].стр. 442
- ↑ 1 2 [select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=FA0A1FF63F5F0C718DDDAB0894DB484D81 THOUSANDS ATTEND ISRAELI’S FUNERAL] The New York Times February 12, 1983, Saturday
- ↑ 1 2 Baruch Kra. [www.haaretz.com/print-edition/news/court-rejects-state-s-appeal-against-parole-of-yona-avrushmi-1.31435 Court rejects state's appeal against parole of Yona Avrushmi] (англ.). Haaretz (15.10.02). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/68YeIim4C Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.independent.co.uk/arts-entertainment/books/features/avraham-burg-israels-new-prophet-979732.html Avraham Burg: Israel's new prophet] (англ.). Independent (1 November 2008). Проверено 16 сентября 2010.
- ↑ [cursorinfo.co.il/news/novosti/2011/07/26/avrushmi/ Помилованный убийца объявил себя ликвидатором израильских левых]
- ↑ [www.acri.org.il/eng/story.aspx?id=574 Breaking the Silence, TAU Refugee Program Win ACRI Award for 2008] The association for human rights in Israel
Отрывок, характеризующий Гринцвейг, Эмиль
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
