Гро, Анри де
| Гро Анри де | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
Анри де Гро (фр. Henry de Groux; 1866, Брюссель — 1930, Марсель) — франко-бельгийский художник, график и скульптор-символист.
Содержание
Жизнь и творчество
Родился в семье художника Шарля Дегро, работавшего в направлении критического реализма. Анри несколько изменил свою фамилию с целью придать ей больше аристократичности. Первые успехи пришли к нему в 1886 году после выставки работ в Брюсселе, в результате чего художник вступает в группу Общество ХХ, в которой состояли также Джеймс Энсор, Фелисьен Ропс, Константин Менье, Огюст Роден, Камиль Писсарро, Фернан Кнопф и другие известные мастера. В 1889 году Анри де Гро создаёт полотно «Глумление над Христом», которую он впоследствии считал своим творческим манифестом. Моделью для Христа ему послужил его друг-художник, Виллем Дегув де Нункве. В то же время автор отожествлял образ распятого, растерзанного художника с самим собой. Через 10 лет эта тема находит своё «светское» продолжение в работе «Глумление над Золя». Обе картины вызвали в своё время оживлённые дебаты в культурных кругах Бельгии и Франции.
В 1890 году Анри де Гро был исключён из «Общества ХХ» после того, как он отказался выставить своего «Христа» на одной из его экспозиций рядом с «Подсолнухами» Ван Гога (которые назвал «отвратительным цветочным горшком») и картинами Поля Синьяка и Тулуз-Лотрека. Свои полотна Анри теперь выставляет на брюссельских Триеннале. Смешанные чувства его «Христос» вызвал также и в Париже, где художник — тем не менее — нашёл много друзей в литературных кругах. Одним из ближайших становится Эмиль Золя, особенно во времена дела Дрейфуса. В эти годы Анри де Гро занимается как портретной живописью (портреты Шарля Бодлера, Оноре де Бальзака, Карла Смелого, Наполеона I, короля Людвига II Баварского и др.), так и исторической — черпая сюжеты в сочинениях Вергилия, Данте и Рихарда Вагнера. Эти произведения его находятся на стыке таких течений в живописи, как символизм и историзм.
С началом Первой мировой войны художник создаёт серию литографий, посвящённых этому событию. Живёт он преимущественно на юге Франции, в Авиньоне и Марселе. Анри де Гро оставил после себя также объёмный дневник-мемуары (начат в 1892 году, составил 18 томов), который был передан его наследниками в 2002 году французскому Институту истории искусства и опубликован в 2007 году.
Напишите отзыв о статье "Гро, Анри де"
Литература
- Albert Aurier, «Henri de Groux», Mercure de France, Oktober 1891, S. 223—229.
- André Fontainas, «Notes à propos de Henry de Groux», Mercure de France, März 1898, S. 787
- Guillaume Apollinaire, «La Vie anecdotique : Prédiction de Mme Violette-Deroy. M. Henry de Groux. Les Cubistes. Le Doyen des écrivains d’art», Mercure de France, 16. Oktober 1911, S. 890—892
- Gustave Le Rouge, «Henry de Groux, cité parmi les ouvrages du même auteur dans le Prisonnier de la planète Mars, 1er juillet 1908» [bibliographie de Francis Lacassin, in l’Amérique des dollars et du crime, Bouquins, Robert Laffont, 1993]
Галерея
- 1889 Christ aux outrages (de Groux).JPG
Christ aux outrages – Глумление над Христом (1889)
- Henry De Groux001.jpg
Полёт валькирий (ок 1890)
- Zola sortie.jpg
Zola aux outrages – Глумление над Золя (1898)
- GrottoGroux.jpg
Поэзия грота (ок. 1900)
- Henry De Groux.James Ensor.JPG
Портрет Джеймса Энсора (1907)
- Henry De Groux003.jpg
Портрет Карла Смелого
Ссылки
- [www.memorial.fr/10event/expo1418/d/visite.html Цвет слёз: Первая мировая война глазами художника]
Отрывок, характеризующий Гро, Анри де
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
