Гезмиш, Дениз
| Дениз Гезмиш | |
| Deniz Gezmiş | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
Дениз Гезмиш (тур. Deniz Gezmiş, 27 февраля 1947 — 6 мая 1972) — юрист, участник турецкого движения 1968 г., один из основателей и лидеров подпольной организации Народно-освободительная армия Турции (THKO, тур. Türkiye Halk Kurtuluş Ordusu). До самой своей казни оставался убеждённым борцом за марксизм-ленинизм.
Содержание
Биография
Молодость
Дениз Гезмиш провел своё детство в различных местах Турции по причине того, что его отец был учителем и постоянно переезжал с места на место. Свою учёбу в гимназии он успешно закончил в Стамбуле. Примерно в то же время в нем проснулся интерес к политике, и он впервые стал принимать участие в левом движении.
Политическое становление
В 1965 г. Гезмиш становится членом Рабочей партии Турции (тур. Türkiye İşçi Partisi). Во время учёбы на юридическом факультете Стамбульского университета, куда он поступил в 1966 году, 30 января 1968 года вместе со своими друзьями, основал «Революционную организацию юристов» (тур. Devrimci Hukuklular Örgütü). Гезмиш был главным инициатором акций протеста в Стамбуле в 1968 г. Он руководил студенческой оккупацией Стамбульского университета 12 июня 1968 г., участвовал в акциях протеста против визита посла США Роберта Кроммера и прибытия 6-го флота США в Турцию. Был неоднократно арестован за протестную деятельность.
На очередной демонстрации студентов-юристов 31 мая 1969 г. Гезмиш был ранен и вновь арестован, а университет закрыт властями. Находясь под полицейским наблюдением, Гезмиш бежит из госпиталя и перебирается в Иорданию, установив связи с ООП.
После прохождения партизанской подготовки он вернулся в Турцию, где основал Народно-освободительную армию Турции (тур. Türkiye Halk Kurtuluş Ordusu).
11 января 1971 г. он принимал участие в ограблении банка в Анкаре, а 4 марта того же года НОАТ захватила четырёх солдат США. Впоследствии Гезмиш, вместе со своими товарищами Юсуфом Асланом и Хюсейином Инаном, после перестрелки с солдатами турецкой регулярной армии были схвачены в г. Шаркышла (провинция Сивас). 9 октября 1971 г. он был приговорён к смертной казни за попытку подрыва конституционного строя.
Последние слова перед вынесением вердикта
«Уважаемый господин государственный обвинитель,
1. Американский империализм не служит национальным интересам.
2. Те, кто ему служат, являются предателями своего народа.
3. Борьба против империализма — не преступление, а вооружённая борьба — не нарушение конституции.
4. Эксплуатация и гнёт антинародного империализма и его пособников противоречит конституции.
У меня есть два замечания:
1. Если Вы по ошибке составили свой обвинительный приговор с пояснением, подумайте о том, что каждый, в отношении кого Вы требуете смертный приговор, не жертвенное животное, приговорённое к закланию. А Вы всё-таки государственный прокурор.
2. Если же Вы вполне сознательно делает то, что делаете — что ж, удачи Вам!»
Исполнение приговора
26 марта 1972 г. Махир Чаян и его соратники пытаются предотвратить казнь Гезмиша и его товарищей, однако гибнут во время вооружённого столкновения с турецкой армией.
Дениз Гезмиш был повешен 6 мая 1972 года в тюрьме Анкары Мамак. В качестве свидетеля на казни присутствовал прокурор Мюкеррем Эрдоган. Последними словами Гезмиша были: «Да здравствует полностью независимая Турция! Да здравствует марксизм-ленинизм! Да здравствует братство турецкого и курдского народов! Да здравствует рабочий и крестьянин! Долой империализм!»
Напишите отзыв о статье "Гезмиш, Дениз"
Ссылки
- [denizgezmis.org Deniz Gezmiş] (тур.)
Отрывок, характеризующий Гезмиш, Дениз
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
