Джадсон, Адонирам
| Адонирам Джадсон | |
| англ. Adoniram Judson | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Адонирам Джадсон (Adoniram Judson, бирм. Юдатан, 9 августа 1788 — 12 апреля 1850) — первый американский миссионер, действовавший за границей, миссионер в Мьянме, баптист, переводчик Библии на мьянманский язык, автор первого бирманско-английского словаря. Адонирам Джадсон провёл в Мьянме в общей сложности около сорока лет, потерял двух жён и трёх детей, умерших от малярии, но не отказался от выбранного пути.
Биография
Джадсон родился в кальвинистской семье конгрегационалистов в округе Мидлсекс штата Массачусетс. Закончил колледж Rhode Island & Providence Plantations (ныне Брауновский университет). Решив стать проповедником, в 1811 году Джадсон совершил поездку в Англию для установления контактов с Лондонским миссионерским обществом. Вернувшись в Америку, будущий проповедник заручился поддержкой американского миссионерского агентства конгрегационалистов ABCFM и затем отплыл вместе с женой на корабле в Индию. В 1812 году Джадсон прибыл в Калькутту, в Калькутте он сблизился с баптистом Уильямом Кэри, преподавателем Колледжа Форта-Уильяма и основателя Баптистского миссионерского общества. В том же году Джадсон принял баптизм, но английские колониальные власти, видимо, были против работы американских проповедников в Индии и Джадсону было предложено искать паству в другом месте, и он отправился в Индокитай. Вместе с женой Энн, Джадсон прибыл в Янгон в 1813 году. На тот момент Джадсону было 25 лет. Мьянма — буддийская страна и одна из тех стран, которая познакомилась с христианством позже, чем познакомилась с исламом. Первые протестантские проповедники появились в Мьянме в 1807 году, но их миссия была коратковременной. В 1814 году в Шрирампуре была напечатана грамматика бирманского языка Феликса Кэри, сына Уильяма Кэри. В том же году в США основывается Американский баптистский миссионерский союз который начинает оказывать спонсорскую поддержку. Джадсонам. Прибыв в Янгон они с самого начала приступает к изучению мьянманского языка и переводу Библии и первые три года посвящены всецело изучению языка. В 1817 году Джадсон уже заканчивает перевод Евангелия от Матфея. Полный перевод Библии на мьянманский был завершён в 1834 году.
Первое крещение было проведено в 1819 году и за первые 10 лет проповеди и до начала английской интервенции в Бирму в 1824 году, Джадсон крестил 18 человек. По примеру других проповедников — иезуитов он одно время даже носил одежду, похожую на чивару буддийского монаха. Во время войны бирманцы арестовали Джадсона и он некоторое время провёл в заключении. После прихода английских войск и новых миссионеров евангелизация ускоряется. Джадсон переносит своё внимание на проповедь среди качинов и каренов (см. Качинский теологический колледж).
В конце своей судьбы Адонирам Джадсон умер на корабле по пути в Индию. Он захоронен на кладбище Burial Hill Плимут (Массачусетс). От второго брака у Джадсона остался сын Эдвард (Edward Judson), он уехал в США и стал баптистским проповедником. В 1890 году в Нью-Йорке с помощью известного баптиста Джона Рокфеллера Эдвард открыл мемориальную церковь в честь отца.
Память
Адонирам Джадсон внёс огромный вклад в развитие образования в Мьянме и развитие бирманистики и востоковедения в европейских странах. В Бирме Джадсон стоит у истоков создания Янгонского университета. День прибытия Джадсона в Бирму отмечается бирманскими баптистами как особый праздник. День смерти Адонирама Джадсона внесён в список Календаря святых Епископальной церкви США и отмечается 12 апреля. В США с именем Джадсона связано два учебных учреждения: Джадсоновский университет Иллинойса и старейший в США женский колледж Джадсоновский колледж в Алабаме, названный в честь первой жены Джадсона Энн Хаселтайн Джадсон. Энн почитают первой миссионеркой США. Переводы Джадсона и работы по мьянманскому языку оказали большую помощь для последующих поколений востоковедов. В бирманско-русском словаре Г. Ф. Мининой 1975 г. также стоит ссылка на словарь Джадсона.
В округе Уайт штата Арканзас в честь А. Джадсона назван небольшой город Джадсония.
См. также
- [ia600202.us.archive.org/15/items/rosettaproject_mya_dict-1/rosettaproject_mya_dict-1.pdf Словарь Джадсона]
- [books.google.ru/books?id=mmEOAAAAQAAJ&printsec=frontcover&dq=Felix+Carey&source=bl&ots=BzF6w-VgNN&sig=ENeYpq7GXt61qK8DjWzNXyycgKs&hl=ru&ei=CQ9pTJjCAsOTOKrIxLkF&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CEEQ6AEwCA#v=onepage&q&f=false Грамматика Феликса Кэри]
- [www.myanmarbible.com/bible/Judson/html/ Библия на мьянманском]
Напишите отзыв о статье "Джадсон, Адонирам"
Отрывок, характеризующий Джадсон, Адонирам
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
