Джаншиев, Григорий Аветович

Григорий Аветович Джаншиев
Григорий Аветович Джанши́ев
Дата рождения:	17 (29) мая 1851(1851-05-29)
Место рождения:	Тифлис
Дата смерти:	17 (30) июля 1900(1900-07-30) (49 лет)
Место смерти:	Москва

Григорий Аветович Джанши́ев (17 мая [29 мая] 1851, Тифлис — 17 июля [30 июля] 1900, Москва) — российский правовед, публицист, историк и армянский общественный деятель; один из авторов Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

Биография

Григорий Джаншиев родился в семье армянского мокалака (мещанина) Аветика Глахича, который занимался торговлей персидскими коврами. Учился сначала в местной реформатской приходской, потом армянской приходской школах, с 1861 года — в приготовительном классе тифлисской губернской гимназии; с 1864 года — в Лазаревском институте восточных языков как стипендиат фамилии Лазаревых, с 1866 года — «Александровский» стипендиат. Окончил полный гимназический курс в 1870 году вторым учеником, с серебряной медалью. В юности получил искривление позвоночника.

Поступил на медицинский факультет Московского университета, но спустя 3 недели, увидев анатомический театр, ушёл и поступил на юридический факультет, который окончил в 1874 году.

Состоял на должности присяжного поверенного в Москве. В 1876—1878 годах работал судебным репортёром газеты «Московские ведомости», затем — газеты «Русские ведомости». В 1880—1884 годах был секретарём Московского юридического общества.

В 1891 году посетил Константинополь, после чего стал заниматься армянским вопросом в Оттоманской империи.

Первым начал изучение истории реформ 1860-х, в частности судебной реформы, посвятив вопросу несколько монографических исследований; также написал ряд биографических этюдов о ведущих деятелях крестьянской и судебной реформ (в частности о П. Н. Глебове).

Автор двадцати пяти книг; его книга «Из эпохи великих реформ» (1892) выдержала ряд дополненных переизданий ещё при жизни автора; если 1-е издание книги содержало 263 страницы, то 2-е — 299, 3-е — 383 страницы; 4-изд. (1893 г.) — 591, 5-е изд. (1894 г.) — 716, 6-е изд. (1896 г.) — 797, а 8-е изд. (1900 г.) — 820 страниц.

Библиография

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003620115#?page=1 Вопросы адвокатской дисциплины]. — М.: тип. А. И. Мамонтова и К°, 1887. — 31 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003652859#?page=5 В Европе: (Москва - Мюнхен - Кельн - Альпы - Биарриц): Впечатления и мысли туриста]. — М. : Е. Гербек, 1888. — 419 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003624921#?page=1 С. И. Зарудный и судебная реформа]. — М.: тип. Е. Гербек, 1889. — 170 с.
• Среди баловней и пасынков природы, 1889
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003628695#?page=1 Основы судебной реформы]. — М.: тип. М. П. Щепкина, 1891. — 364, 52 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003618293#?page=1 Перл Кавказа: (Боржом; Абас-Туман; Зенар): Впечатления и мысли туриста]. — 3-е изд., значит. доп. — М.: тип. Е. Гербек, 1890. — 184 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003630918#?page=5 Из эпохи великих реформ]. — М.: тип. А. И. Мамонтова и К°, 1892. — 263 с.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003548454#?page=2 А. М. Унковский и освобождение крестьян] . — М.: т-во тип. А. И. Мамонтова, 1894.
• Положение армян в Турции, 1896
• Армянский сборник, 1898
• Эпоха великих реформ. — СПб., 1907.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003815570#?page=1 Сборник статей] / Под ред. В. П. Обнинского. - М.: Задруга, 1914. — 520 с. — (К юбилею судебной реформы 1864—1914).

Литература

• А. Дживелегов Биографическая справка. — С. V—XXVI; «Автобиографические данные о Г. А. Джаншиеве». — С. XXVII—XXX // Джаншиев Г. Эпоха великихъ реформъ». — 10-е посмерт. изд., доп. (2-е изд. Лит. фонда). — СПб.: типо-лит. Б.М. Вольфа, 1907.
• Джаншиев, Григорий Аветович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Джаншиев, Григорий Аветович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Джаншиев Григорий Аветович // Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1969—1978.

Ссылки

• [www.rulex.ru/01050388.htm Джаншиев Григорий Аветович]
• [elib.shpl.ru/ru/indexes/values/25223 Книги Г. А. Джаншиева] в ГПИБ

Отрывок, характеризующий Джаншиев, Григорий Аветович

– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.