Чезарини, Джулиано

Джулиано Чезарини (итал. Giuliano Cesarini; 1398, Рим — 10 ноября 1444, Варна) — итальянский кардинал, известный церковный дипломат.

Чезарини происходил из знатного рода. Он обучался в Перудже, там же впоследствии преподавал римское право. После окончания Великого западного раскола и признания Мартина V единственным папой Чезарини вернулся в Рим и стал приближённым кардинала Бранды де Кастильони. В 1419 году Чезарини сопровождал Кастильони во время поездки в Германию и Богемию, где гуситы перешли к открытому восстанию.

В 1426 году Мартин V назначил Чезарини кардиналом и направил его в Германию для борьбы с гуситами. После крупного поражения антигуситских сил при Домажлице Чезарини председательствовал на Базельском соборе и успешно противостоял попыткам папы Евгения IV его распустить, однако в 1437 году Чезарини покинул ряды оппозиции, осознав, что вся её деятельность сводится к борьбе с папой вместо попыток провести реформы. После переезда собора в Феррару Чезарини был назначен главой комиссии по переговорам с гуситами. В 1439 году из-за разгоревшейся чумы собор переехал во Флоренцию, где Чезарини играл важную роль в переговорах с представителями восточных церквей.

В 1443 году кардинал Чезарини в качестве папского легата был направлен в Венгрию для организации крестового похода против Османской империи. Ему удалось убедить Владислава, короля Венгрии и Польши, разорвать мирный договор с турецким султаном Мурадом II и возобновить войну. Этот крестовый поход закончился разгромным поражением христианской армии под Варной в 1444 году. Кардинал Чезарини был убит в том сражении.

Источники

• [www.newadvent.org/cathen/03546a.htm Giuliano Cesarini] // Catholic Encyclopedia

Отрывок, характеризующий Чезарини, Джулиано

«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.