Доронина, Елена Витальевна
Поделись знанием:
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Елена Доронина | |
Имя при рождении: |
Елена Витальевна Доронина |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: |
31 декабря 2011 (56 лет) |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
1976—2010 |
Награды: |
Еле́на Вита́льевна Доро́нина (2 января 1955, Москва — 31 декабря 2011, там же) — советская и российская актриса театра и кино.
Биография
Елена Доронина родилась 2 января 1955 года в Москве в семье актёра Виталия Доронина и актрисы Констанции Роек. В 1976 году Елена Доронина окончила школу-студию МХАТ имени В. И. Немировича-Данченко (класс П. В. Массальского) и стала актрисой Малого театра. Актриса неоднократно снималась на телевидении.
В 1999 году награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Умерла после тяжёлой болезни 31 декабря 2011 года.[1][2] Похоронена на Троекуровском кладбище.
Семья
- отец — В. Д. Доронин (1909—1976), советский актёр театра и кино, народный артист РСФСР.
- мать — К. Ф. Роек (1923—2005), советская актриса Малого театра, народная артистка РСФСР.
- муж — А. Ю. Овчинников (1947—1997), актёр Малого театра.
Награды
- медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (1999)[3].
Работы в театре
- 1976 — «Над светлой водой» В. И. Белова — Даша
- 1977 — «Конёк-горбунок» П. П. Ершова — кобылица'
- 1977 — «Дачники» М. Горького — барышня в голубом
- 1977 — «Перед заходом солнца» Г. Гауптмана — гостья
- 1977 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова — 4-я княжна
- 1978 — «Проделки Скапена» Ж.-Б. Мольера — Гиацинта
- 1978 — «Признание» С. А. Дангулова — супруга Френсиса
- 1978 — «Беседы при ясной луне» В. М. Шукшина — Женя
- 1978 — «Берег» Ю. В. Бондарева — Галя Аксёнова
- 1979 — «Потерянный рай» И. Шаркади — Эва
- 1979 — «Мамуре» Ж. Сармана — Жизель
- 1980 — «Женитьба Бальзаминова» А. Н. Островского — Маша
- 1980 — «Агония» М. Крлежи — Мария
- 1981 — «Целина» Л. И. Брежнева — целинница
- 1983 — «Фома Гордеев» М. Горького — Любовь Маякина
- 1983 — «Утренняя фея» А. Касоны — девушка'
- 1984 — «Живой труп» Л. Н. Толстого — Саша
- 1984 — «Рядовые» А. А. Дударева — Люська
- 1985 — «Незрелая малина» И. Губача — Ганичка
- 1987 — «Холопы» П. П. Гнедича — Агничка
- 1988 — «Дом на небесах» И. Губача — Квета
- 1989 — «Сказки Голливуда» К. Хэмптона — Марта Фейхтвангер
- 1990 — «Конёк-горбунок» П. П. Ершова — 2-й конь
- 1993 — «Царь Борис» А. К. Толстого — Годунова, Ирина Фёдоровна
- 1999 — «Сказка о царе Салтане» А. С. Пушкина — ткачиха
- 2001 — «Хэппи-энд» С. Сондхайма и Д. Фурта — Нам Чжун Вуонг
- 2005 — «День на день не приходится» А. Н. Островского — Круглова
- 2008 — «Дети солнца» М. Горького, режиссёр А. Шапиро — Авдотья
Фильмография
- 1981 — Доходное место
- 1985 — Незрелая малина — Ганичка
- 1986 — Женитьба Бальзаминова — Маша
- 1996 — Страшная мысль
- 2002 — Русские амазонки — эпизод
- 2005 — Теневой партнёр
- 2008 — Галина (серии 1, 2, 3, 7, 8) — жена Бронникова
- 2010 — Тридцать седьмой роман — Вера Андреевна
Напишите отзыв о статье "Доронина, Елена Витальевна"
Примечания
Ссылки
- [maly.ru/people.php?name=DoroninaE Сайт Малого театра. Доронина Елена Витальевна.]
Отрывок, характеризующий Доронина, Елена Витальевна
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 2 января
- Родившиеся в 1955 году
- Родившиеся в Москве
- Умершие 31 декабря
- Умершие в 2011 году
- Умершие в Москве
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы СССР
- Актрисы России
- Актрисы XX века
- Актрисы XXI века
- Награждённые медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
- Персоналии:Малый театр Москвы
- Похороненные на Троекуровском кладбище