Дуло (династия)
Дуло (тюрк. Дулу, Ту-ли (китайские летописи)) — правящая династия в Великой Болгарии и Первом Болгарском царстве.
Содержание
Происхождение династии
Некоторые исследователи считают, что происхождение клана, вероятно, было тюркским — из рода тюрков Ашина[1] . Один из них стал каганом тюрок благодаря поддержке китайского императора около 590 г. Это предположение было выдвинуто М. И. Артамоновым[2] и было поддержано его учеником Л. Н. Гумилёвым. Гумилёв (1967) подразумевал, что можно ассоциировать болгарскую правящую династию Дуло с пятью Дулу (это неправильное звучание китайских иероглифов, более верное звучание было близко к «Туруг», откуда, собственно, возникло имя «тюргеши»[3]) племен западных тюрок. Однако многие современные исследователи отрицают такую ассоциацию как маловероятную и носящую спекулятивный характер.[www.enu.kz/repository/repository2014/oq-and-ogur.pdf, footnote 37]
Известны болгарские правители из рода Дуло — Кубрат (основатель Великой Болгарии), несколько легендарных его сыновей, из которых прослеживаются по источникам Батбаян (По имениннику Безмер) и Аспарух (основатель Дунайской Болгарии), и правители Дунайской Болгарии Тервел, Кормесий и Севар.
В 631 году Кубрат основал на Кубани государство. Это произошло после того, как его дядя Органа-Моходу разгромил нушибийцев и хазар и этим помог Кубрату. Отец Кубрата не принадлежал к роду тюркских каганов царского дома Ашина, а происходил из того тюркского подразделения Дулу, которое поддерживало Моходу. В «Именнике болгарских ханов» Авитохол и Эрнак тоже отнесены к роду Дуло, что указывает на тенденцию связывать болгарских ханов VII века с прославленными гуннскими вождями в V веке. Некоторые авторы принимают (Г. В. Вернадский, С. Рансиман, J. B. Bury, J. Marquart и Л. Мюссе) утверждение, что под именем Авитохол (из рода Дуло) скрывается имя Аттила, [www.promacedonia.org/en/sr/] другие авторы не принимают его — Аттила умер на полтора века раньше того момента, когда род Дуло выделился из рода Ашина[4].
Источники относят к роду Дуло также вождя кутригур Безмера (Батбаяна). Безмер правил 3 года после смерти своего отца Кубрата «по ту сторону Дуная» (по Именнику). Есть версия Артамонова М. И.: скорее всего Безмер был либо племянником, либо двоюродным братом Кубрата.
Междоусобица внутри Западнотюркского каганата позволила Кубрату сохранить созданное им в это время Болгарское ханство, возглавляемое династией Дуло.
Аспарух, сын Кубрата, основал болгарское ханство на Балканах (Дунайскую Болгарию), которое считается первым государством современной Болгарии — Первое болгарское царство.
Встречается суждение, что второй сын Кубрата, Котраг, основал Булгарское государство (Волжская Булгария) на Средней Волге и Каме, но хронологически по археологическим данным, булгары пришли на Волго-Камье в конце VIII века, то есть, позже распада Великой Болгарии.
Правители из династии Дуло по «Именнику болгарских ханов»
См. также
Напишите отзыв о статье "Дуло (династия)"
Примечания
|
Это заготовка статьи о Болгарии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дуло (династия)
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
