Дыйда
Село
Показать/скрыть карты
|
Дыйда (укр. Дийда) — село в Береговском районе Закарпатской области Украины.
Село находится на юге Береговского района, Закарпатской области на расстоянии 7 км от районного центра и железнодорожной станции Берегово. В 3 км от украинского-венгерской границы. Через село проходит автодорога Берегово — Чоп.
Население по переписи 2001 года составляло 2013 человека. Почтовый индекс — 90234. Телефонный код — 03141. Занимает площадь 2,1 км². Код КОАТУУ — 2120483603.
История
На территории села обнаружены поселения эпохи меди (3 в. до н. э.), бронзы (2 в. до н. э.), раннего железа (4-8 века до н. э.) и древнерусское городище (XI—XIII в.), известное под названием «Озерный замок».
Первые упоминания о Дыйде встречаются в письменных источниках 1356 г. Оно принадлежало венгерскому королевству. Территорией владела семейство Хомоки. В хронике также упоминается, что в 1440 г. Хомоки отдали эти земли в залог. Некоторое время поселение входило в состав Мукачево.
В 1566 г. село подверглось опустошительному нападению крымско-татарских орд, и часть жителей была угнана в рабство. На протяжении многих лет здесь проводил собрания Береговской дворянский комитат.
Достопримечательности
- Реформаторская церковь (1556 г.). Современная каменная церковь была построена в XΥ в. В 2003 г. осенью её отреставрировали и украсили.
- греко-католическая церковь (1878 г.)
- монумент в память о погибших в Первой мировой войне местных жителях
- Замок «То-вар» — археологический памятник XII-XIII в.
Местный совет
Дийда, вул. Спортивна, 1 (укр.)
Распространенные фамилии
Гиреш, Товт, Гомоки, Баратей, Костьо, Молнар, Сабов, Эгреши, Антал, Кулчар, Надь, Шимон, Курица, Медьеши, Паллаги, Ясик, Киш, Зан, Попович, Петраш, Югас, Кемень, Мати, Балог, Папп.
Напишите отзыв о статье "Дыйда"
Ссылки
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rf7571=10985 Дыйда на сайте Верховной рады Украины] (укр.)
- [www.rada.gov.ua/zakon/new/ADM/zmistzak.html Административно-территориальное устройство Закарпатской области] (укр.)
|
Это заготовка статьи по географии Закарпатской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дыйда
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
