Лавруссия

Лавруссия (Еврамерика) — палеозойский суперконтинент, который образовался в результате коллизии Северо-Американской (древний континент Лаврентия) и Восточно-Европейской (древний континент Балтика) платформ во время каледонского орогенеза.

Название

Известны также названия Каледония, «Древний красный материк» (англ. Old Red Continent), «материк Древнего красного песчаника» (Old Red Sandstone Continent).

Экология

В эпоху, совпавшую с образованием Лавруссии, растительность впервые вышла из океана и начала покрывать голую до той поры сушу. Именно на севере Лавруссии (располагавшемся тогда на экваторе) в девоне появились первые леса (фактически сначала огромные тропические болота), в дальнейшем превратившиеся в древнейшие залежи каменного угля на севере Канады, в Гренландии и в Скандинавии.

Эволюция континента

В перми соединилась с Пангеей-2 и стала его составной частью. После распада Пангеи-2 стала частью Лавразии. В палеогене распалась.

Ссылки

• www.vokrugsveta.ru/vs/article/6188/
• [www.palaeos.com/Earth/Geography/Euramerica.html Palaeos Earth: Geography: Euramerica]
• [jan.ucc.nau.edu/~rcb7/Devonian.html Paleogeographic globe of the Devonian Earth]

Отрывок, характеризующий Лавруссия

Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.