Европейская архитектура

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан)

Европейская архитектура - архитектура стран Европы, отличается многообразием стилей.

Первобытная эпоха

В эпоху бронзы (2- тысячелетие до н. э.) на территории Европы возводили сооружения из крупных каменных глыб, которые относят к так называемой мегалитической архитектуре. Менгиры - вертикально поставленные камни - обозначали место общественных церемоний. Дольмены, состоявшие обычно из двух или четырёх вертикальных камней, перекрытых камнем, служили местами захоронений. Кромлех состоял из плит или столбов, расположенных по кругу. Примером является Стоунхендж в Англии.

Античность

См. также: Архитектура Древнего Рима и Архитектура Древней Греции

Одними из древнейших сооружений европейской архитектуры являются развалины зданий острова Крит, время создания которых более 1000 лет до н. э. Они являются первыми представителями античной архитектуры, используемой затем Древней Грецией и Римом. Округленные формы колонн и арок носили отпечаток представлений о идеальных формах и воплощали грациозность и красоту. Статуи могли входить в состав строения как часть стены или замена колонн. Эта архитектура влияла не только на храмы и дворцы, но и на общественные заведения, улицы, стены и сами дома. Римская архитектура была сложнее греческой, в ней стали играть всё большую роль арки. Римляне впервые использовали бетон, по крайней мере в Европе. Самые примечательные сооружения: Колизей и акведуки.

Средневековье

См. также: Архитектура Византии, Романская архитектура, Готическая архитектура и Архитектура Возрождения

В начале Средних Веков архитектурное искусство в Европе пришло в упадок и основную роль здесь играло византийское зодчество. Оно развивалось на основе античных традиций под влиянием философии христианства. Продолжали строиться дворцы, акведуки, термы, но основным типом зданий стали церкви. Сформировался тип крестово-купольного храма. Как строительный материал использовался обожжённый кирпич - плинфа.

В X в. в Западной Европе начинается строительство городов, получает распространение фахверковая конструкция жилья и построек. В XI - XII вв. во Франции, на западе Германии и севере Италии возникает романский стиль, основанный на древнеримском и византийском наследии. Определяющие здания романского стиля - базиликальные соборы с двумя башнями по обеим сторонам входа, с шатровыми пирамидальными или конусообразными крышами, имеющие в плане форму латинского креста. Другим архитектурным типом были замки феодалов с крепостными стенами, построенными как фортификационные сооружения.

С середины XII в. на смену романскому стилю приходит готический (тогда его называли «французским» из-за своего происхождения). Увеличивается вместимость и высота соборов, уменьшаются сечения конструкций и толщина опор. Стены облегчаются за счёт больших окон, появляются круглые окна - «розы». Для готического стиля характерны стрельчатые арки. Своды строились на системе арок, переброшенных в нескольких направлениях. Высокого уровня достигла техника обработки камня. Большим достижением готики были витражи - окна с картинами из кусков цветного стекла в свинцовой оправе. . Самые знаменитые храмы этого типа архитектуры находятся в Париже - Собор Парижской Богоматери, в Роттердаме, в Тулузе. Итальянские гуманисты дали стилю современное название, в связи с противоположностью античной архитектуре.

Архитектура 16-19 веков

См. также: Архитектура барокко и Ампир

В XV веке в Италии среди архитекторов распространились идеи реставрации античных элементов в строительстве и их совершенствования. Такие архитекторы, как Монторио Браманте и Микеланджело Буанаротти, сильно повлияли на архитектуру Флоренции, Венеции, Неаполя и Рима. Современный Ватикан известен собором Святого Петра, а Флоренция -дворцом Медичи. Помимо дворцов и храмов, архитектура Возрождения носит и общественный смысл. Это многочисленные фонтаны, мосты, галереи которых можно увидеть во множестве в итальянских городах. Архитектура Возрождения широко распространилась по Европе и дошла до России. В XVII—XVIII веках в европейских светских домах появился новый стиль барокко (итал. - причудливый, странный). Этот стиль отличается от архитектуры Возрождения пышностью и был распространен среди знати.

Отрывок, характеризующий Европейская архитектура

– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.