Еругин, Николай Павлович

Николай Павлович Еругин
Дата рождения:	14 апреля 1907(1907-04-14)
Место рождения:	станица Великокняжеская, область Войска Донского, Российская империя
Дата смерти:	12 февраля 1990(1990-02-12) (82 года)
Место смерти:	Минск, СССР
Страна:	СССР
Научная сфера:	математика
Место работы:	Санкт-Петербургский государственный университет, Математический институт имени В. А. Стеклова, Институт математики АН БССР, Белорусский государственный университет
Альма-матер:	Санкт-Петербургский государственный университет
Научный руководитель:	В. И. Смирнов
Награды и премии:

Николай Павлович Еругин (1907—1990) — советский математик, Герой Социалистического Труда (1969).

Биография

Николай Еругин родился 14 апреля 1907 года в станице Великокняжеская (ныне — город Пролетарск Ростовской области). Окончил два курса Новочеркасского индустриально-земледельческого техникума, физико-математический факультет и аспирантуру Ленинградского государственного университета, после чего остался работать на кафедре сначала ассистентом, затем заместителем заведующего кафедрой академика Николая Гюнтера. В 1939 году защитил кандидатскую диссертацию под руководством В. И. Смирнова.

Активно занимался научной работой в области теории дифференциальных уравнений. В 1937 году Еругину удалось полностью решить проблему Пуанкаре о ветвлении решений линейной системы в окрестности полюса коэффициентов в иррегулярном случае. С 1939 года он работал в Ленинградском отделении Математического института имени В. А. Стеклова. Будучи научным сотрудником этого института, Еругин решил проблему Римана о связи показателей ветвления решений линейной системы уравнений и проблему построения функционально-инвариантных решений волнового уравнения.

В начале Великой Отечественной войны Еругин добровольно пошёл в Ленинградское народное ополчение. Участвовал в обороне Ленинграда. 22 февраля 1942 года Еругин получил тяжёлое ранение в обе ноги и после госпиталя был демобилизован по инвалидности.

С сентября 1942 года работал в эвакуации в Елабуге. В 1943 году он защитил докторскую диссертацию. В январе 1944 года Еругин вернулся в Ленинград. Преподавал в Ленинградском государственном университете. В 1951 году за «исследования в области устойчивости движения, качественной и аналитической теории дифференциальных уравнений» Еругину была присуждена Сталинская премия. В 1953—1957 годах директор Ленинградского отделения Математического института имени В. А. Стеклова АН СССР.

С 1956 года Еругин проживал в Минске, стал академиком Академии наук Белорусской ССР. Создал и был первым руководителем Института математики АН БССР, длительное время руководил кафедрой дифференциальных уравнений Белорусского государственного университета. С 1965 года под его руководством издавался всесоюзный журнал «Дифференциальные уравнения». Еругин внёс большой вклад в аналитическую теорию дифференциальных уравнений, решив ряд её проблем. Являлся автором более чем 80 научных работ, в том числе 4 монографий.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1969 года за «большие заслуги в развитии советской науки» Николай Еругин был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».

Умер 12 февраля 1990 года, похоронен на Восточном кладбище Минска.

Заслуженный деятель науки БССР. Был также награждён орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, «Знак Почета», рядом медалей.

Литература

• Смелов В. А. Политехники: Герои Сов. Союза, Герои Соц. Труда. — ЛПИ, 1989.
• Еругин Н. П. О тех, кто выстоял. — 1961 (2-е изд.: 1989).

Ссылки

• [csl.bas-net.by/anews1.asp?id=25627 Еругин Николай Павлович] в базе данных «История белорусской науки в лицах» Центральной научной библиотеки им. Я.Коласа НАН Беларуси

Отрывок, характеризующий Еругин, Николай Павлович

– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.