Катаев, Евгений Фёдорович

Евгений Фёдорович Катаев
Председатель Президиума Верховного Совета Коми АССР; заместитель председателя Президиума Верховного Совета РСФСР
21 марта 1963 — 20 сентября 1972
Предшественник:	Николай Дмитриевич Вахнин
Преемник:	Зосима Васильевич Панев
Первый заместитель председателя Совета министров Коми АССР; Министр производства и заготовок сельскохозяйственных продуктов Коми АССР
1962 — 1963
Второй секретарь Коми обкома КПСС
1959 — 1962
Преемник:	Павел Александрович Безносов
Рождение:	1 января 1914(1914-01-01) Керчомская волость, Усть-Сысольский уезд, Вологодская губерния, Российская империя
Смерть:	20 сентября 1972(1972-09-20) (58 лет)
Партия:	ВКП(б) / КПСС
Образование:	Заочная высшая партийная школу при ЦК КПСС
Награды:

Евге́ний Фёдорович Ката́ев (1 января 1914, Керчомская волость, Вологодская губерния — 20 сентября 1972, Сыктывкар) — советский государственный деятель.

Биография

Родился в бедной крестьянской семье. Член ВКП(б) с 1939 года. С 1939 года на советской и партийной работе: председатель Усть-Вымского, Сыктывкарского райисполкомов, 1-й секретарь Сыктывкарского райкома КПСС. В 1952—1954 годах — заместитель председателя Совета министров Коми АССР. В 1954—1962 годах — секретарь, 2-й секретарь Коми обкома КПСС (1959—1962). Окончил Сыктывкарскую совпартшколу в 1952 году и Заочную высшую партийную школу при ЦК КПСС в 1955 году.

В 1962—1963 годах — первый заместитель председателя Совета министров, министр производства и заготовок сельскохозяйственных продуктов Коми АССР.

С 21 марта 1963 по 20 сентября 1972 года — председатель Президиума Верховного Совета Коми АССР 6-8 созывов, заместитель председателя Президиума Верховного Совета РСФСР; с 14 ноября по 23 декабря 1966 года номинально возглавлял Президиум Верховного Совета РСФСР.

Избирался депутатом (от Коми АССР) Совета Национальностей Верховного Совета СССР 4-го созыва (1954—1958); депутатом Верховного Совета РСФСР 5-го (1959—1963), 6-го (1963—1967), 7-го (1967—1971) и 8-го (с 1971) созывов; депутатом Верховного Совета Коми АССР (1951—1971). Делегат XXII и XXIV съездов КПСС, кандидат в члены и член бюро обкома КПСС (1952—1972).

Награды

• два ордена Трудового Красного Знамени (1957, 1971)
• два ордена «Знак Почёта» (1946, 1964)
• медали
• Заслуженный работник народного хозяйства Коми АССР.

Память

В честь Катаева названа улица Катаева в Сыктывкаре и установлен в 1977 году мемориальный знак на здании станции переливания крови в начале улицы (уничтожен вандалами в 1990-е годы).

Литература

• Бобраков Игорь. [www.tribuna.nad.ru/modules/news/article.php?storyid=5229 «Париж — пригород Сыктывкара»] // Трибуна. — 8 мая 2009 года.
• Катаев Евгений Фёдорович // Рождённые Вологодчиной: Энциклопедический словарь биографий / Сост. М. В. Суров. — Вологда, 2005. — С. 264.
• [www.komipress.ru/smi/issue.php?id=359806 Крестьянский самородок] // Парма Гор (Голос Пармы). — 2009, 26 сентября.
• Kataev // Who’s Who in the USSR 1965-66 / Ed. by A. I. Lebed, Dr. H. E. Schulz and Dr. S. S. Taylor. — New York; London: The Scarecrow Press Inc., 1966.

Ссылки

• [www.knowbysight.info/KKK/08330.asp Катаев Евгений Фёдорович]. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991. Проверено 6 сентября 2016.
• [old.usnov.ru/6380-respublika-komi-u-rulya.html Республика Коми. У руля]. Электронное периодическое издание «Усинская новь» (31 мая 2011). Проверено 6 сентября 2016.

Отрывок, характеризующий Катаев, Евгений Фёдорович

Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.