Жонглёр
Жонглёр (старофр. jougleor, jongleur, из лат. joculator — «потешник») — странствующий сказитель, певец, часто также музыкант-инструменталист и фокусник. В массе своей жонглёры исполняли песни, сочинённые другими поэтами-музыкантами, но также могли выступать и в качестве авторов (по меньшей мере, стихов).
Старофранцузский жонглёр соответствует галисийско-португальскому жограру (jograr, современное написание порт. jogral, галис. xograr), кастильскому хуглару (каст. juglar), польскому кугляжу (пол. kuglarz), немецкому шпильману (нем. spielmann) и английскому менестрелю (англ. minstrel). Большей частью жонглёры были более низкого происхождения, чем трубадуры. Жонглёры обслуживали (в противоположность куртуазным поэтам) не только владетельного сеньора и рыцаря, но и горожанина и даже крестьянина, то есть зарабатывали на жизнь, развлекая публику.
Промежуточное положение между жонглёром и трубадуром в иерархии средневековых поэтов занимал «сегрел». Например, галисийский сегрел Бернал де Бонавал (Bernal de Bonaval), которого также называли трубадуром, посещал дворы кастильских королей Фернандо III Святого и его сына Альфонсо X Мудрого.
Временами жонглёр поступал на службу к трубадурам, которые запрещали ему изменять слова при исполнении их песен[1]. При этом жонглёр мог в присутствии трубадура исполнять Даме только что сочинённую трубадуром и посвящённую ей песню. Жонглёр имел возможность стать трубадуром[2]. В конце «куртуазной» эпохи слово jogral приобрело пренебрежительный оттенок и стало обозначать бродягу.
До сегодняшнего дня дошли имена некоторых жонглёров:
- Папиоль был постоянным исполнителем песен Бертрана де Борна;
- Пистолета (буквально «письмецо») — жонглёр трубадура Арнаута де Марейля. Псевдоним объясняется тем, что в завершающих строфах знаменитой кансоны Марейля (так называемой «посылке») «Мне б тысячу марок серебром…» трубадур обращался к своему жонглёру с просьбой донести песню до адресата.
В Fadet juglar трубадура Гираута Калансона — шуточном наставлении для жонглёра — перечисляются литературные произведения, темы и герои, популярные в эпоху средневековья.
Благодаря сохранившимся сборникам кантиг до нас дошли имена многих жонглёров Пиренейского полуострова XII-XIII веков. Согласно сборнику «500 кантиг о друге» (под ред. Р. Коэна)[3], известны следующие имена жонглёров (в скобках указано количество сочинённых ими «кантиг о друге»):
- Айраш Паеш (Airas Paez), галисиец (2),
- Галиштеу Фернандиш (Galisteu Fernandiz), предположительно из Леона (4)
- Голпарру (Golparro) — псевдоним «Старый Лис» (raposo vello), галисиец (1)
- Жуан Бавека (Johan Baveca), галисиец (13),
- Жуан де Кангас (Johan de Cangas), трубадур или жонглёр, галисиец (3)
- Жуан де Рекейшо (Johan de Requeixo), галисиец (5)
- Жуан Серванду (Johan Servando), галисиец (ок. 16)
- Жуан Зорру (Johan Zorro), галисиец или португалец (ок. 10)
- Лопу (Lopo), галисиец (8)
- Мартин де Калдаш (Martin de Caldas), галисиец или португалец (7)
- Мартин Кодас (Martin Codax) выдающийся галисийский автор, которого в Галисии почитают как трубадура, а в Португалии как жонглёра (7)
- Мендиньо (Mendinho), галисиец (1)
- Педру Амигу де Севилья (Pedr’ Amigo de Sevilha), галисиец (10)
Напишите отзыв о статье "Жонглёр"
Примечания
- ↑ [books.google.com.br/books?id=02fyL35urbEC&q=Afonso+X&hl=ru&source=gbs_word_cloud_r&cad=6#v=snippet&q=Afonso%20X&f=false Segismundo Spina. A lírica trovadoresca. P. 78 (порт.)]
- ↑ [books.google.com.br/books?id=02fyL35urbEC&q=Afonso+X&hl=ru&source=gbs_word_cloud_r&cad=6#v=snippet&q=Afonso%20X&f=false Segismundo Spina. A lírica trovadoresca. P. 385 (порт.)]
- ↑ [jscholarship.library.jhu.edu/handle/1774.2/33843 Rip Cohen. 500 Cantigas d’Amigo, edição crítica/critical edition. Porto: Campo das Letras, 2003]
См. также
- Музыка Франции
- Трубадуры
- Ваганты
- Скоморох
- Менестрели
- Мим
- Шпильманская поэзия, o стилевом комплексе жонглёрской поэзии.
- Провансальская литература
- Жонглирование (Juggling), о современном значении слова
Литература
- Прекрасная дама: Из средневековой лирики / Сост.: А. В. Парин, О. В. Смолицкая.— М.: Моск. рабочий, 1984
- Песни трубадуров. Сост., перевод, комментарии А. Г. Наймана, М.: Наука, 1979
Жонглёр в Викисловаре? |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.
Отрывок, характеризующий Жонглёр
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.