Янка Журба

Янка Журба
белор. Янка Журба
Янка Журба (1942, Минск). Портрет М. С. Басалыги, цветная линогравюра, 1982
Имя при рождении:	Иван Яковлевич Ивашин
Дата рождения:	30 апреля 1881(1881-04-30)
Место рождения:	деревня Купнино, Лепельский уезд,Витебская губерния, Российская империя, ныне Чашникский район, Витебская область, Белоруссия
Дата смерти:	7 января 1964(1964-01-07) (82 года)
Место смерти:	Полоцк, Витебская область, БССР
Гражданство:	Российская империя, СССР
Род деятельности:	поэт, педагог, переводчик
Жанр:	лирика
Язык произведений:	белорусский, русский
Дебют:	1902

Янка Журба́ (настоящее имя Ива́н Я́ковлевич Ива́шин, белор. Янка Журба; 30 апреля 1881, деревня Купнино, Лепельский уезд, Витебская губерния (ныне Чашникский район Витебской области) — 7 января 1964) — белорусский советский поэт, педагог, переводчик.

Биография

Родился в крестьянской семье, окончил Полоцкую учительскую семинарию (1898—1902). Работал учителем в народных школах Витебской губернии. После окончания Глуховского учительского института (Черниговская губерния) (1806—1909) работал в различных школах Российской империи.

В 1921—1922 годах — член научно-педагогической комиссии Наркомпроса БССР. В 1923—1927 годах — инспектор Бобруйского, затем Калининского (Климовичи) окружных отделов народного просвещения. В 1927—1934 годах — преподаватель в Черековской семилетней школе, затем в Могилёвском медицинском училище. В 1934 году переехал в Минск и стал работать в Институте языковедения АН БССР.

Из-за болезни глаз в 1937 году покинул место работы. С 1941 года и после войны проживал в Чашникском районе, был учителем пения. Последние годы жизни провел в деревне Слобода под Полоцком и в Полоцке в доме престарелых. Член СП СССР с 1939 года.

Произведения

Первые свои этнографические очерки Янка Журба опубликовал в газета Витебские губернские ведомости. Первое белорусское стихотворение «На беразе Дзвіны» опубликовал в 1909 году в газете Наша Ніва. Впоследствии опубликовано несколько сборников («Заранкі» (Мінск, 1924; «Ясныя шляхі», 1959; «Вершы», 1970; «Роднае», 1980; «Мая песня», 1984 и сборники стихов для детей «Ластаўкі», 1950; «Сонечная раніца», 1955; «Светлыя дні», 1959). В 1950 году вышли избранные произведения.

Перевел на белорусский язык роман Ф. М. Достоевского «Бедные люди» (1930).

Память

Именем Янки Журбы названа детская библиотека и улица в Полоцке, на могиле поэта поставлен памятник.

Ссылки

• [knihi.com/Janka_Zurba/ Янка Журба] на сайте Беларуская палічка  (белор.)

Отрывок, характеризующий Янка Журба

– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.