Зайцев, Валентин Алексеевич
Поделись знанием:
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
| Валентин Алексеевич Зайцев | ||||||||||||||||||||
 | ||||||||||||||||||||
| Место смерти | ||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Принадлежность | ||||||||||||||||||||
| Род войск | ||||||||||||||||||||
| Годы службы | ||||||||||||||||||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | |||||||||||||||||||
| Часть | ||||||||||||||||||||
| Командовал | ||||||||||||||||||||
| Сражения/войны | ||||||||||||||||||||
| Награды и премии |
| |||||||||||||||||||
Валенти́н Алексе́евич За́йцев (28 сентября 1922 года — 3 января 1986 года) — командир звена 828-го штурмового Свирского авиационного полка 260-й штурмовой Свирской Краснознамённой авиационной дивизии 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта. Лейтенант. Герой Советского Союза.
Биография
Валентин Зайцев родился 28 сентября 1922 года в Костроме в рабочей семье Алексея Андреевича и Домны Даниловны Зайцевых.
После школы учился в Костромском текстильном техникуме, однако, окончил только два курса.
Был призван в ряды Красной Армии в 1941 году и направлен на обучение в Краснодарскую военно-авиационную школу пилотов, которую окончил в 1942 году.
В боевых действиях Великой Отечественной войны участвовал с ноября 1942 года в составе 828-го штурмового Свирского авиационного полка 260-й штурмовой Свирской Краснознамённой авиационной дивизии 4-й воздушной армии Карельского фронта. Воевал на Кандалакшском и Мурманском направлениях, принимал участие в ряде наступательных операций, в том числе: в Петрозаводско-Свирской и Петсамо-Киркенесской операциях. В последние годы войны сражался на 2-м Белорусском фронте на территории Польши и Германии.
К апрелю 1945 года, когда Валентин Алексеевич был командиром звена 260-го полка, на его счету было 103 боевых вылета на штурмовку сил противника, аэродромов, портов и других стратегических объектов противника.
18 августа 1945 года за успешное выполнение многочисленных боевых задач и проявленный в бою с фашистской Германией героизм указом Президиума Верховного Совета СССР лейтенант Зайцев Валентин Алексеевич был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (медаль № 8212).
До 1948 года Валентин Зайцев продолжал службу в ВВС СССР.
После увольнения в запас жил в Краснодаре, где работал экспедитором на Краснодарской обувной фабрике.
Умер Валентин Алексеевич в 1986 году в возрасте 63 лет.
Награды
- Медаль «Золотая Звезда» (18.08.1945)[1];
- орден Ленина (18.08.1945)[2];
- орден Красного Знамени (15.09.1944)[3];
- орден Красного Знамени (30.03.1945)[4];
- орден Александра Невского (30.04.1945)[5];
- орден Отечественной войны I-й степени (12.07.1944)[6];
- орден Отечественной войны I-й степени (06.04.1985)[7];
- орден Красной Звезды (23.10.1944)[8];
- медали, в том числе:
- медаль «За оборону Советского Заполярья»;
- медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
Напишите отзыв о статье "Зайцев, Валентин Алексеевич"
Примечания
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=150011645 Наградной лист на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=47215816 Указ о награждении на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=44605064 Наградной лист на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=28260959 Наградной лист на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=29611330 Наградной лист на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=19923554 Наградной лист на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [podvignaroda.mil.ru/?#id=1512225831&tab=navDetailManUbil Карточка награждённого к 40-летию Победы на сайте «Подвиг народа»].
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=36164722 Наградной лист на сайте «Подвиг народа»].
Источники
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6617 Зайцев, Валентин Алексеевич]. Сайт «Герои Страны».
- [ke.culture51.ru/Zaicev-Valentin-Alekseevich-p2324.html Зайцев Валентин Алексеевич] // Кольская энциклопедия. В 5-и т. Т. 2. Е — К / Гл. ред. А. Н. Виноградов. — Санкт-Петербург : ИС ; Апатиты : КНЦ РАН, 2009. — С. 88.
- Администрация Костромской области Государственное учреждение «Государственный архив новейшей истории Костромской области». [adm44.ru/books/KP_Tom10.pdf Книга памяти. Костромская область]. — Кострома: ОАО «Кострома», 2006. — Т. 10. — С. 258. — 320 с. — 1500 экз.
- Иноземцев И. Г. В небе Заполярья и Карелии: Военно-исторический очерк боевых действий ВВС Карельского фронта и 7-й воздушной армии в годы Великой Отечественной войны. — Москва: Воениздат, 1987. — 240 с. — 10 000 экз.
- [ajerodromkolezhma.ru/v-nebe-belomorya-krepli-nashi-kryilya/ В. Дубогрызов, В небе Беломорья крепли наши крылья]
Литература
- Сорокожердьев В. В. [kolanord.ru/html_public/col_avtory/Sorokagerdev_Oni_srgalis_2007/index.html Они сражались в Заполярье: Герои Советского Союза, 1939-1945 : боевые биографии]. — Мурманск: Мурманское книжное издательство, 2007. — С. 86. — 303 с.
- Дубогрызов В. В., Козлов В. В. [ajerodromkolezhma.ru/tekst-knigi-v-gremyashhem-nebe-voynyi/ В гремящем небе войны]. — Петрозаводск: "Карелия", 1981. — 120 с. — 15 000 экз.
Фотогалерея
- Семья Зайцевых с Валентином Алексеевичем, Кострома 1945 год.jpg
На фото нижний ряд слева-направо: Зайцев Валентин Алексеевич, его брат — Александр Алексеевич, его мама — Домна Даниловна, сестра — Антонина Алексеевна. Верхний ряд слева-направо: сестра — Александра Алексеевна, сестра — Нина Алексеевна.
- Ветераны 828 ШАСП - Герои СССР, сентябрь 1974.jpg
Ветераны 828 ШАСП — Герои СССР, сентябрь 1974 года. Зайцев Валентин Алексеевич крайний справа.
- Ветераны 828 ШАСП Сентябрь 1974.jpg
Ветераны 828 ШАСП, сентябрь 1974 года. Зайцев Валентин Алексеевич в первом ряду второй слева.
Отрывок, характеризующий Зайцев, Валентин Алексеевич
– Она любит вас.– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Краснодаре
- Военные лётчики СССР
- Офицеры СССР
- Герои Советского Союза
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Александра Невского (СССР)
- Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Награждённые медалью «За оборону Советского Заполярья»
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «За освобождение Варшавы»
- Награждённые медалью «Ветеран труда»
- Лётчики Великой Отечественной войны
- Члены КПСС
