Збарж, Яков Михайлович

Яков Михайлович Збарж
Дата рождения:	9 апреля 1907(1907-04-09)
Место рождения:	Мелитополь
Дата смерти:	1999(1999)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская Федерация
Научная сфера:	Медицина, Хирургия Стоматология
Место работы:	Мелитопольская поликлиника (1925—1928) 1-я поликлиника Ленздравотдела (1929) Львовский государственный медицинский институт (1961—1970) Архангельский государственный медицинский институт (1970-1980)
Учёная степень:	доктор медицинских наук (1959)
Учёное звание:	профессор (1961)
Альма-матер:	2-й Ленинградский медицинский институт
Награды и премии:	Нагрудный знак Отличнику здравоохранения (СССР)

Я́ков Миха́йлович Збарж (9 апреля 1907, Мелитополь, Таврическая губерния, Российская империя — 1999, Санкт-Петербург) — советский врач–стоматолог и челюстно-лицевой хирург. Доктор медицинских наук, профессор.

Биография

Яков Збарж родился 9 (22) апреля 1907 года в городе Мелитополь (ныне Запорожской области Украины). После смерти матери воспитывался у родственников. Подростком был на случайных заработках, стал учеником зубного техника.

Сдав экстерном экзамен, получил диплом зубного техника (1928). Работал по этой специальности в поликлиниках Мелитополя и Ленинграда. Окончил с отличием 2-й Ленинградский медицинский институт и поступил в аспирантуру Центрального государственного травматологического института (ныне РНИИТО им. Р. Р. Вредена) в Ленинграде. Его научным руководителем стал профессор А. А. Лимберг.

Срочную службу в армии проходил в хирургическом госпитале, стоматологической клинике Военно-медицинской академии имени С.М. Кирова. Участвовал в войне с Финляндией. С первых дней Великой Отечественной войны — в армии на Ленинградском фронте: военврач 3-го ранга, командир роты медицинского усиления 7-й армии. Затем он служил в одном из эвакогоспиталей Западного фронта, главным стоматологом Калининского и Прибалтийского фронтов.

Командир отдельной роты медицинского управления, военврач 2-го ранга Поморцев в июне 1942 года писал:

Тов. Збарж Я. М. <…> произвёл сотни сложнейших челюстно-лицевых операций. Десятки бойцов и командиров с обезображенными лицами после челюстно-лицевого ранения нашли своё спасение, благодаря прекрасно организованной системе оказания стоматологической помощи. Систематически посещая передовые этапы эвакуации, военврач 2-го ранга Збарж обучил молодых врачей-стоматологов технике оказания неотложной помощи в первые часы после ранения. <…> Своими пластическими операциями добился большого косметического эффекта, избавив тем самым раненых бойцов и командиров от уродующих лицо рубцов. Своей самоотверженной работой снискал себе уважение со стороны раненых бойцов и командиров, о чём свидетельствует непрерывный поток благодарственных писем, поступающих в его адрес.

После войны стоял во главе стоматологической службы Прибалтийского военного округа и одновременно преподавал в Военно-медицинской академии имени Кирова. Я. Збаржу была присвоена учёная степень кандидата (1949), а затем доктора медицинских наук (1959). Демобилизовавшись в 1961 году, заведовал кафедрами ортопедической травматологии в медицинских институтах Львова и Архангельска. В 1951 году он получил звание доцента, в 1961 году — профессора. Заслуженный деятель науки СССР.

Семья

• отец — Хаим (Михаил) Симон-Мордухович Збарж, «купеческий сын», позднее ремесленник .
• мать — Ревекка Лейзеровна Збарж (?—1914).
• жена (второй брак) — Бета Григорьевна (Эстер Гидальевна) Збарж (1908—1946)
• дочь — Лариса Яковлевна Збарж (род. 1930, Мелитополь)

Научная деятельность

Профессиональные интересы Я.М. Збаржа были связаны с широким кругом вопросов ортопедической хирургии и стоматологии :

• хирургическое лечение челюстно-лицевых ран и повреждений;
• разработка новых методов иммобилизации и лечения переломов челюстей;
• пластическая челюстно-лицевая хирургия;
• хирургическое лечение патологий ; прикуса;
• исследование и внедрение в ортопедическую практику быстро твердеющих пластмасс;
• совершенствование конструкций зубных протезов зубных протезов;
• использование методов ортопедической стоматологии в комплексном лечении заболеваний пародонта.

Он опубликовал около 140 научных и учебно-методических работ, получил несколько авторских свидетельств на изобретения . Под его научным руководством подготовлены и успешно защищены 12 диссертаций на соискание учёной степени кандидата медицинских наук.

Основные труды

• Збарж Я.М. Организация этапного лечения челюстно-лицевых раненых на 1-ом Прибалтийском фронте во время Великой Отечественной войны 1941-45. Ленинград, 1947. (Рукопись кандидатской диссертации)
• Збарж Я.М. Огнестрельные переломы верхней челюсти: монография. Л.: Воен.-мед. академ. им. Кирова, 1957.
• Збарж Я.М. Клиника и лечение огнестрельных переломов верхней челюсти. Ленинград, 1958. (Рукопись докторской диссертации)
• Збарж Я.М. Быстротвердеющие пластмассы в зубном и челюстном протезировании: монография. Л.: Медгиз [Ленингр. отд-ние], 1963. – 106 с.
• Збарж Я.М. Переломы верхней челюсти и их лечение: монография. Л.: Медицина. Ленингр. отд-ние, 1965. – 128 с.
• Збарж Я.М., Олександрова Ю.М. Ортопедична стоматологія. К.: 1971. – 364 с.
• Збарж Я.М., Гумецкий Р.А. Влияние режима термообработки фарфоровой массы для зубных протезов на её сопротивление изгибу и микротвёрдость // Стоматология. – 1972. – № 3. –С.94-95.
• Збарж Я.М., Киткина Л.В. О потребности в оказании ортодонтической помощи детям, проживающим на Крайнем Севере // Стоматология. – 1975. – № 2. – С.88-89.
• Збарж Я.М., Фиалковский В.В. Роль фронтового стоматолога в организации специализированной помощи раненым // Военно-медицинский журнал. – 1988. - № 1. – С.18-19.
• Збарж Я.М. Это было давно, это было недавно. СПб: Ривьера, 1996.
• Збарж Я.М. Фронтовыми дорогами от Ленинграда к Кенигсберга (1941-1945) (Воспоминания фронтового челюстно-лицевого стоматолога): монография. СПб: Нордмедиздат, 1997. – 164 с.

Авторские свидетельства

• Збарж Я.М. Аппарат для внеротовой репозиции и фиксации отломков нижней челюсти при операциях на ней. Авторское свидетельство № 2388/455306, 1955.
• Збарж Я.М. Аппарат для лечения переломов верхней челюсти. Авторское свидетельство № 114316, 1956.
• Рехачев В.М., Збарж Я.М. . Модель зуба для тренировки стоматологов. Авторское свидетельство № 2095032, 1994.

Литература

• Некролог Я. М. Збаржа / Клиническая имплантология и стоматология, 1999, № 2—3 (9—10).
• Ступницький Р. М., Магльований А. В., Гриновець В. С., Кухта В. С.. Стоматологическому факультету во Львове — 50 лет. Львов, 2008, с. 147—148.

Примечания

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Збарж, Яков Михайлович

– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.