Инвалидный дом
Поделись знанием:
Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Инвалидные дома— военные богадельни для содержания военных инвалидов и их семейств.
Содержание
Первые инвалидные дома
Первые учреждения такого рода были устроены во Франции в 1606 г. Генрихом IV; это были два госпиталя: христианского милосердия и св. Людовика. В 1671 г. Людовик XIV основал в Париже знаменитый Hôtel des invalides.
До конца XVII века возникли благоустроенные, монументальные по архитектуре инвалидные дома в Англии (военный госпиталь в Челси, Гринвичский госпиталь для моряков), а несколько позже — в Берлине и в Австрии (Инвалидовна).
В России первый инвалидный дом на ограниченное число призреваемых был учрежден при Екатерине II — Каменноостровский. Затем, уже при Николае I, появились значительные по числу призреваемых инвалидные дома, названные военными богадельнями: Чесменская, близ Санкт-Петербурга, и Измайловская, близ Москвы[1].
XIX век
В конце XIX века в главнейших европейских государствах существовали следующие инвалидные дома:
- В Германии — в Берлине с отделением в Карлсгафене на 27 офицеров и 311 нижних чинов; в Слупско на 4 офицеров и 70 нижних чинов; в Бенедиктбайерне, Нимфенберге и Кенигсгофене на 15 офицеров и 260 нижних чинов.
- В Австрии — в Вене с отделением в Нейлерхенфельдте, Праге, Тирнау и Львове (см. Дом инвалидов во Львове), всего на 200 офицеров и 200 нижних чинов.
- Во Франции — в Париже колоссальный дом Инвалидов на 5 тыс. человек и в Авиньоне.
- В Англии — в Челси и в Гринвиче со школами для осиротевших солдатских детей, в Дентфорте и в Портсмуте.
Инвалидные дома в Российской империи
в Санкт-Петербурге
- Николаевская Чесменская военная богадельня и при ней семейные инвалидные дома, на 16 офицеров, 4 фельдфебелей и 456 нижних чинов.
- Инвалидный дом императора Павла I (прежде именовался Каменноостровский), учрежденный Екатериной II по ходатайству наследника престола, на 50 престарелых и увечных офицеров и нижних чинов флота.
- Мариинский приют для ампутированных и увечных воинов. (Св. В. П. кн. VIII).
- Дом призрения престарелых и увечных в память императора Николая I в Петергофе на 13 человек.
в Москве
- Александровское убежище для увечных и престарелых воинов русско-турецкой войны 1877—1878 (здания убежища не сохранились).
- Николаевская Измайловская военная богадельня с семейным при ней Инвалидным домом на то же число офицеров и фельдфебелей и на 416 нижних чинов[1].
- Шереметевский дом призрения штаб— и обер-офицеров, состоящий в ведении Опекунского совета.
- Приют св. Пантелеймона для призрения увечных воинов русско-турецкой войны 1877—1878 гг., учрежденный в память взятия Плевны.
прочие Инвалидные дома
- Лопухинский дом призрения инвалидов в Порховском уезде Псковской губ.
- Домик для двух инвалидов при Бородинском памятнике.
- Караульные домики при памятниках: Краснинском (в г. Красном Смоленской губ.), Класницком (в дер. Класницах Витебской губ.) и великому князю Дмитрию Донскому (на Куликовском поле, Епифанского у. Тульской губ.) и для одного инвалида при памятнике над прахом убитого в 1812 г. ген.-м. Кульнева (при дер. Сивошиной Витебской губ.). Все эти учреждения состоят в ведении Александровского комитета о раненых и содержатся на счет И. капитала.
- Инвалидные приюты, или хутора, для инвалидов Черноморского флота, учреждение которых было начато в 1862 г.; всего таких хуторов было 28; близ Николаева — 21, по хутору на одно семейство, и близ Севастополя — 7, по хутору на два семейства.
- Тыкоцинский аллюминат, учрежденный по духовному завещанию литовского маршала Веселовского, в 1638 г., в г. Тыкоцине, на 23 инвалида исключительно римско-католического исповедания, преимущественно из дворян и в особенности из рода Веселовских.
См. также
Напишите отзыв о статье "Инвалидный дом"
Примечания
Литература
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Отрывок, характеризующий Инвалидный дом
Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
