Исаакс, Хорхе

Хорхе Исаакс
Jorge Isaacs
Дата рождения:	1 апреля 1837(1837-04-01)
Место рождения:	Кали
Дата смерти:	17 мая 1895(1895-05-17) (58 лет)
Место смерти:	Ибаге
Гражданство:	Колумбия
Род деятельности:	писатель, журналист, политик
Направление:	романтизм
Жанр:	новелла, поэзия
Язык произведений:	испанский

Хорхе Феррер Исаакс (исп. Jorge Ricardo Isaacs Ferrer; 1 апреля 1837, Кали — 17 апреля 1895, Ибаге) — колумбийский политик, военный деятель и писатель. Его единственный роман, María, был признан одним из самых заметных образцов романтизма в испаноязычной литературе.

Биография

Происходил из семьи британского еврея, приехавшего в Колумбию с Ямайки и перешедшего в христианство, занявшись фермерством. Родился в Кали, учился в Сантьяго-де-Кали, Попаяне и Боготе с 1848 по 1852 год, но в итоге вернулся в Сантьяго-де-Кали, не получив степени бакалавра. В 1854 году участвовал в семимесячном восстании против режима генерала Хосе Мария Мело. В 1856 году женился на 14-летней девушке.

Потерпев неудачу в попытке стать купцом, он в 1859 году начал писать стихи и исторические драмы. Участвовал в Гражданской войне 1860—1861 годов против режима генерала Томаса Сиприано Москеры. В 1861 году принял на себя управление делом отца после смерти последнего, но обнаружил, что тот накопил огромное количество долгов, ввиду чего был вынужден выставить семейные гасиенды на аукцион. После этого Исаакс переехал в Боготу, где продолжил с успехом печатать свои стихотворения в журналах и некоторое время жил только этим. В 1864 году вышел его сборник Poesías; в том же году он получил должность начальника строительства дороги между Кали и Буэнавентурой, однако почти сразу же после этого тяжело заболел малярией, в итоге поправившись. Незадолго до этого он начал писать роман María, который был опубликован в 1867 году и принёс ему большую известность как в Колумбии, так и в других странах Латинской Америки.

Став известным, Исаакс начал карьеру политика и журналиста. Он возглавил газету La República, стоявшую на позициях умеренного консерватизма, и сам писал для неё статьи; вступил сначала в Консервативную, затем в Радикальную партию. В 1870 году был назначен генеральным консулом в Чили. После возвращения на родину принимал активное участие в политической жизни департамента Валье-дель-Каука, где поселился и который представлял в парламенте страны; в 1876 году вновь воевал в очередной гражданской войне в Колумбии. В 1879 году, когда произошло очередное восстание консерваторов, он провозгласил себя диктатором департамента Антьокия, но был практически сразу же свергнут, после чего его политическая карьера окончилась.

В 1881 году он начал писать поэму-песнь Saulo, которую, однако, не смог закончить до конца жизни. После ухода из политики он серьёзно занимался исследованиями территорий департамента Магдалена, где ему удалось обнаружить месторождения угля и нефти. Последние годы жизни он провёл в городе Ибаге, Толима, где начал писать исторический роман, но не успел закончить его, скончавшись от малярии.

Библиография

• Darío Henao Restrepo, Memorias del Primer Simposio Internacional Jorge Isaacs: el creador en todas sus facetas, Universidad del Valle, 2007, 511 p. (ISBN 9789586705714).

Отрывок, характеризующий Исаакс, Хорхе

Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.