Гусейнов, Иса Мустафа оглы

Иса Гусейнов
Место рождения:	с. Муганлы, Акстафинский район, Азербайджанская ССР, СССР
Род деятельности:	писатель, сценарист
Награды:

Иса Мустафа оглы Гусейнов (12 апреля 1928, с. Муганлы, Акстафинский район — 1 апреля 2014, Баку) — советский и азербайджанский писатель, сценарист и редактор.

Биография

Родился в селе Муганлы Акстафинского района в семье школьного учителя. После окончания средней школы в 1945 году поступил в Азербайджанский медицинский университет, но через четыре месяца ушёл из него и вернулся в родное село. Впоследствии окончил филологический факультет Бакинского государственного университета и в 1952 году — Литературный институт им. А. М. Горького. В 1952—1954 годах работал редактором в Азербайджанском государственном издательстве, в 1960—1964 годах — редактором в газете «Литературный Азербайджан». Член КПСС с 1958 года. В 1964—1968 годах был главным редактором на киностудии «Азербайджанфильм», в 1964—1968 годах — редактором, в 1974—1979 годах — членом совета сценаристов, с 1979 года стал главным редактором Комитета по кинематографии Азербайджанской ССР. В 1976 году получил звание Заслуженного деятеля искусств Азербайджанской ССР (23.12.1976)

Литературную деятельность начал в 1949 году, опубликовав статью «İnqilab və Mədəniyyət» (рус. «Революция и культура»). Написанием романов и сценариев занялся с 1950 года, некоторые его произведения были переведены на иностранные языки. Поставленный по его сценарию фильм «26 бакинских комиссаров» получил в 1968 году премию на Ленинградском всесоюзном кинофестивале как лучший историко-революционный фильм.

Иса Гусейнов скончался от сердечной недостаточности 1 апреля 2014 года в Азербайджане.

Фильмография

Сценарист

• 1965 — 26 бакинских комиссаров
• 1971 — Звёзды не гаснут
• 1974 — Насими
• 1975 — Звук свирели
• 1982 — Низами

Произведения

• Родные и чужие люди (роман), 1962
• Пылающее сердце (пьеса), 1965
• Звук свирели (пьеса и повесть), 1965
• Наши девушки (пьеса), 1953
• Венера.
• Кустарник кёша (пьеса и повесть), 1969
• Судный день (роман), 1979
• Идеал (роман), 1985

Ссылки

• [www.azerbaijans.com/content_1280_fr.html Краткая биография]  (азерб.)
• [www.1news.az/society/20140403121406917.html Народного писателя Ису Гусейнова проводили в последний путь]

Отрывок, характеризующий Гусейнов, Иса Мустафа оглы

Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.