Ислам в Индонезии

Ислам является относительно новой и, в настоящее время, преобладающей религией среди современного населения индонезийского архипелага. Его исповедует до 88 % населения страны (около 202 млн чел.), которая в своём современном унитарном виде является продуктом голландской колонизационной политики. Таким образом, республика Индонезия — это самая густонаселённая мусульманская страна мира.

История

Исторически, население различные островных государств более ранней эпохи исповедовало буддизм, во внутренних районах — анимизм, шаманизм и т. д. Ислам начал активно распространяться среди индонезийских народов в ХIII-ХV веках, благодаря деятельности арабских и индо-мусульманских купцов и проповедников. В ХVI-ХIХ века распространение ислама, которое проходило с запада на восток архипелага, несколько притормозилось из-за миссионерской деятельности португальцев (католические острова Флорес и Тимор) и голландцев (протестантская Папуа). Вместе с тем исламские институты, успевшие утвердиться на крупных островах (Ява, Суматра), помогали автохонному населению бороться с жёсткой эксплуатацией голландцев. Демографический взрыв в ХХ века, а также трансмиграционная программа привели к резкому росту численности мусульман во всех регионах страны. Степень радикализации мусульманского населения страны различна. Более высока она на западных островах, а также в тех регионах где тлеют конфликты между более старым христианским населением и новоприбывшими мусульманами.

В июле 2012 года в округе Папуа на острове Новая Гвинея прошёл митинг протеста христиан против мусульманского праздника Ураза-байрам, который перетек в нападение на мусульманскую общину. В результате атаки один мусульманин был убит, а 12 получили ранения. Спустя неделю после атаки между христианами и пострадавшими мусульманами состоялось примирение.

Отрывок, характеризующий Ислам в Индонезии

– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.