Йатридис, Милтиадис
| Милтиадис Йатридис | |
| Μιλτιάδης Ιατρίδης | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
Софико, Коринфия |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
Агии Теодори, Коринфия |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Звание | |
| Командовал |
подводной лодкой «Папаниколис» |
| Сражения/войны | |
Милтиа́дис Йатри́дис (греч. Μιλτιάδης Ιατρίδης; 1906, Софико, Коринфия — 18 февраля 1960, Агии Теодори, Коринфия) — офицер военно-морских сил Греции, участник Второй мировой войны. Самый известный офицер-подводник греко-итальянской войны 1940—1941 годов.
Биография
Милтиадис Йатридис, или Милтон Йатридис, (Μίλτων Ιατρίδης) родился в 1906 году в селе Софико Коринфии, откуда происходила его мать, София. Отец, Василиос Йатридис, родом из города Пиргос Элиды, был инспектором среднего образования. По окончанию школы Йатридис поступил в 1921 году в военно-морское училище, которое закончил 26 января 1926 года, в звании старшего лейтенанта. Служил в основном на подводных лодках. 13 годами позже, 10 февраля 1939 года, был повышен в звание коммандера и принял командование, старой на тот момент, подводной лодки «Папаниколис». Командиром «Папаниколиса» его застала 28 октября 1940 года греко-итальянская война.
«Папаниколис»
С началом войны ВМФ Греции располагал 6 французскими подлодками, приобретёнными в период 1920—1930. Первыми на патрулирование в Ионическом море, в ожидании итальянской высадки, были отправлены подлодки «Папаниколис» и «Нерей».
Но деятельность итальянского флота в Ионическом море была ограниченной, а конвои из Италии шли, в основном, на албанский порт Дуррес. Первым, 20 декабря, в Адриатическое море перебрался «Папаниколис», сумевший 22 декабря потопить итальянский транспорт, а затем, 24 декабря, атаковать, сопровождаемый эсминцами, конвой, потопить 3 итальянских транспорта и уйти[1].
За этот успех и проявленное мужество Йатридис был повышен в звание капитана 2-го ранга и был награждён 30 декабря 1940 года «Золотым крестом за мужество».
29 января 1941 года Йатридис потопил ещё один транспорт и успешно ушёл от погони трёх итальянских эсминцев[2].
На Ближнем Востоке
Неудачи итальянской армии, а также вырисовывавшаяся опасность занятия греческой армией албанского порта Авлона, вынудили вмешаться Гитлеровскую Германию. Немецкое вторжение, из союзной немцам Болгарии, началось 6 апреля 1941 года. Немцы не смогли сходу прорвать линию греческой обороны на греко-болгарской границе, но прошли к македонской столице, городу Фессалоники, через территорию Югославии. Группа дивизий Восточной Македонии была отсечена от основных сил греческой армии, сражавшихся против итальянцев в Албании. При приближении немцев к Афинам корабли греческого флота получили приказ уйти на Ближний Восток. «Папаниколис», под командованием Йатридиса, также ушёл в Египет. В конце декабря 1941 года Йатридис был послан в Англию, принять эсминец «Миаулис»[3]. В дальнейшем был оставлен служить на базе подводных лодок в Египте[4].
После войны
После освобождения Греции Йатридис был назначен правителем Архипелага (1944—1945), Командиром флотилии северного Эгейского моря (1947), директором Морской академии (194лужил 8).
В период 1950—1951 года был супервайзером при ремонте итальянского крейсера «Эудженио ди Савойя », переданного Греции в качестве военных репараций. Итальянский крейсер был переименован в «Элли II», в память потопленного итальянской подлодкой в мирное время, 15 августа 1940 года, греческого крейсера «Элли».
Йатридис был демобилизован 29 декабря 1952 года, с одновременным повышением в звание капитана 1-го ранга [5]. 8 годами позже, 18 февраля 1960 года, капитан Йатридис погиб в дорожно-транспортном происшествии у города Агии Теодори Коринфии, в возрасте 54 лет.
Семья
Йатридис был женат на Леле Йатриди. У четы был только один ребёнок — дочь Адриатика, которую капитан Йатридис назвал в честь моря, где действовала и прославилась его подлодка «Папаниколис».
Память
Именем капитана 1-го ранга Йатридиса названа площадь в городе Пиргос Элиды, где установлен его бюст. Бюст капитана установлен на его родине в Софико Коринфии, а также в порту Катаколо Элиды[6]. Деятельности капитана Йатридиса и его подлодки в 1940—1941 годах посвящён фильм «Подлодка Папаниколис» 1971 года, где в роли Йатридиса снимался известный греческий актёр театра и кинематографа Костас Казакос[7][8].
Напишите отзыв о статье "Йатридис, Милтиадис"
Ссылки
- ↑ [www.hellasarmy.gr/frame.php?id=hn Ιστορια Των Ελληνικων Ενοπλων Δυναμεων]
- ↑ [ekorinthos.gr/2012/01/05/%CF%80%CE%BF%CE%B9%CE%BF%CF%82-%CE%AE%CF%84%CE%B1%CE%BD-%CE%BF-%CE%B9%CE%B1%CF%84%CF%81%CE%AF%CE%B4%CE%B7%CF%82/ Ποιος ήταν ο Ιατρίδης; - ekorinthos.gr]
- ↑ [lithosfotos.blogspot.gr/2014/05/blog-post_6089.html Λίθος Φωτός: Άγνωστοι Έλληνες ήρωες: Μιλτιάδης Ιατρίδης, ο εφιάλτης των Ιταλών]
- ↑ [katsonis.blogspot.gr/2009/10/1940-41.html Υ/Β ΚΑΤΣΩΝΗΣ: "Μ. Ιατρίδης" Ηλειώτικη μορφή του1940-41]
- ↑ [national-pride.org/2010/11/11/%CF%85%CF%80%CE%BF%CE%B2%CF%81%CF%85%CF%87%CE%B9%CE%BF-%C2%AB%CF%80%CE%B1%CF%80%CE%B1%CE%BD%CE%B9%CE%BA%CE%BF%CE%BB%CE%B7%CF%83%C2%BB-%CF%80%CE%BB%CF%89%CF%84%CE%AC%CF%81%CF%87%CE%B7%CF%82-%CF%80/ ΥΠΟΒΡΥΧΙΟ «ΠΑΠΑΝΙΚΟΛΗΣ»- Πλωτάρχης ΠΝ Μίλτων Ιατρίδης. | Greek National Pride]
- ↑ [xapyrgos.wordpress.com/2014/04/27/%CF%83%CE%B5%CE%BB%CE%AF%CE%B4%CE%B5%CF%82-%CE%B9%CF%83%CF%84%CE%BF%CF%81%CE%AF%CE%B1%CF%82-%CE%BC%CE%B9%CE%BB%CF%84%CE%B9%CE%AC%CE%B4%CE%B7%CF%82-%CE%B9%CE%B1%CF%84%CF%81%CE%AF%CE%B4%CE%B7%CF%82/ Σελίδες Ιστορίας: Μιλτιάδης Ιατρίδης | ΧΡΥΣΗ ΑΥΓΗ ΗΛΕΙΑΣ]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=tVZghPoRGH8 YouTube]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=nFbb-igCUQs Υποβρύχιον Παπανικολής (1971) - YouTube]
Отрывок, характеризующий Йатридис, Милтиадис
Зовет к себе, зовет тебя!Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
