Кадуна

Город Кадуна Kaduna Страна НигерияНигерия штат КадунаКадуна (штат) Координаты 10°31′23″ с. ш. 07°26′25″ в. д.10.52306° с. ш. 7.44028° в. д. / 10.52306; 7.44028    Основан 1913 Площадь 3080 км² Население 760 084 человек (2006) Национальный состав гвари, хауса, йоруба, игбо Конфессиональный состав христиане, мусульмане Часовой пояс UTC+1

К:Населённые пункты, основанные в 1913 году

Каду́на (англ. и хауса Kaduna) — город в Нигерии, центр одноимённого штата. Находится в северной части центральной Нигерии. Город расположен на реке Кадуна, является торговым центром и перевалочным пунктом для соседних сельскохозяйственных районов благодаря расположенным в городе узлам железных и автомобильных дорог. Население — 760 084 человек по переписи 2006 года. Символом города является крокодил, на языке хауса называемый «када».

Климат

Климат Кадуна
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Средний максимум, °C	32	33	35	35	32	30	28	27	29	32	33	32	31,6
Средняя температура, °C	23,2	24,9	26,9	28,6	27,4	25	23,6	23,3	23,9	25	23,9	22,9	25
Средний минимум, °C	15	16	19	22	22	21	20	19	19	19	16	14	18,5
Норма осадков, мм	0	2	8	61	125	167	212	284	249	80	4	0	1192
Источник: www.climatedata.eu/climate.php?loc=nizz0001&lang=en, www.levoyageur.net/weather-city-KADUNA.html

История

Кадуна была основана англичанами в 1913 году и в 1917 стала центром бывшего Северного региона. Она находилась в этом статусе до 1967 г.

В городе родились Эммануэл и Селестин Бабаяро, Виктор Мозес и Рашиди Йекини (нигерийские футболисты), а также Фиона Фуллертон (британская актриса, известна по роли одной из девушек Джеймса Бонда).

Исторически Кадуна находится на территории народа гвари (гбадье), однако сейчас сами гвари составляют в городе меньшинство и населяют в основном окраины.

Религиозное противостояние

Из-за своего многоконфессиональности Кадуна является местом жестокой борьбы между мусульманами и христианами, особенно возросшей после введения в штате закона шариата в 2001 году. Один из инцидентов произошёл в феврале 2000 года, когда во время ожесточённого бунта погибло около 1000 человек. Город остаётся разделённым до сих пор, при этом мусульмане проживают в основном на севере, а христиане — на юге. Другой инцидент произошёл в 2002 году; поводом к нему послужила статья, опубликованная в одной из газет Лагоса, где рассказывалось о проходящем в столице Абудже конкурсе Мисс Мира, и автором было высказано предположение, что если бы пророк Мухаммад посетил это шоу, то обязательно женился бы на одной из участниц. Ответом стали массовые акции протеста. Главными мишенями для нападений стали церкви: мусульманами было сожжено более двадцати. В отместку христиане сожгли 8 мечетей. Также сгорело несколько отелей. Городу был нанесён значительный ущерб, а 11 000 человек остались без крова. Также целенаправленно поджигались местные отделения газеты, опубликовавшей статью. В итоге тысячи человек были вынуждены бежать из города. Волнения перекинулись и на столицу — Абуджу. После четырёх дней беспорядков службы охраны правопорядка подавили волнения и арестовали несколько сотен зачинщиков. Был введён временный комендантский час; тем не менее, отдельные убийства продолжались. На улицах и в моргах насчитали 215 тел, убитыми находили целые семьи. 1000 человек получили ранения. Тела жертв были похоронены сразу же после окончания беспорядков. Участники беспорядков из числа мусульман были осуждены судом шариата, из числа христиан — светским судом. Издатель газеты, статья в которой вызвала беспорядки, был арестован, а автор статьи уволился и эмигрировал в Норвегию.

Кадуна известна также как место, где вырос Умар Фарук Абдулмуталлаб, пытавшийся совершить террористический акт на борту рейса 253 Northwest flight в декабре 2009 года.

Образование

В городе расположены Нигерийская Академия правопорядка (основана в 1964 г.), Политехнический институт Кадуны (с 1968), Университет Ахмаду Белло (с 1962), Государственный Университет Кадуны (с 2007), Нигерийский институт авиационных технологий и Нигерийский институт изучения трипаносомоза (с 1951).

Экономика и транспорт

Город является важным промышленным центром Северной Нигерии; в городе производится продукция текстильной и машиностроительной отраслей, сталь, алюминий и нефтепродукты, а также подшипники. Высоко ценится глиняная посуда, производимая в городе. В городе расположен большой рынок, восстановленный после серьёзного пожара в середине 1990-х.

Автомобильная трасса, проходящая через город, носи имя Ахмадо Белла. Многие места в городе носят имена бывших султанов, эмиров и награждённых героев Гражданской войны в Нигерии.

В городе имеется большой велотрек с длиной окружности около мили (1,6 км), внутри которого расположены клуб поло имени Ахмаду Якубо и регбийный клуб Кадуна Крокодайл (хотя Кадуна и местные регбисты пока не очень известны в спортивной жизни страны).

В городе расположены 2 аэропорта, в том числе, Аэропорт Кадуны. Головной офис компании «Чанчанджи Эйрлайнз» расположен в Кадуне.

В сентябре 2009 года было принято решение о строительстве железнодорожной ветки до Абуджи.

Известные уроженцы

• Амокачи, Дэниел (р. 1972) — нигерийский футболист.
• Бабангида, Тиджани (р. 1973) — нигерийский футболист.
• Бабаяро, Селестин (р. 1978) — нигерийский футболист.
• Йекини, Рашиди (1963—2012) — нигерийский футболист.

Отрывок, характеризующий Кадуна

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.