Камо грядеши (фильм, 2001)
| Камо грядеши | |
| Quo vadis | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Chronos-Film, HBO, |
| Длительность |
167 мин |
| Бюджет |
18 млн долл. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Ка́мо гряде́ши» (церк.-слав. куда идёшь?; оригинальное название лат. Quo vadis переводится так же) — кинофильм. Экранизация одноимённого романа польского писателя Генрика Сенкевича.
Содержание
Сюжет
Действие фильма развивается в Римской империи в последние годы правления императора Нерона. После военной службы знатный римлянин Марк Виниций возвращается в Рим к своему дяде Гаю Петронию — поэту, любимцу императора.
Встретив в Риме прекрасную Лигию, Виниций влюбляется в неё и жаждет ею обладать. Лигия — приемная дочь отставного военачальника Плавтия, «заложница», отданная племенами лигийцев (так назывались народы, жившие на территории современной Польши), но любима как родная. Она со своей стороны не остается равнодушной к красавцу Виницию, но не может быть с ним, так как втайне следует учению Христа, как и все в доме Плавтия. Петроний, добродушно-насмешлив к страсти Виниция, он убеждает молодого человека в том, что не для того, мол, Рим привел к повиновению лигийцев, чтобы теперь патриции брали лигиек в законные жены, и добивается для Виниция разрешения Нерона сделать Лигию своей наложницей. Но планам этим не суждено сбыться — единоверцы похищают и прячут Лигию.
Виниций отчаянно ищет девушку, понимая, что это не просто каприз, страсть, но уже настоящая любовь. С помощью хитрого грека Хилона Хилонида он обнаруживает пристанище Лигии и предпринимает попытку её похищения, но его ранит слуга Лигии гигант Урс. Марк приходит в себя после ранения и с удивлением понимает, что его, оказавшегося во власти людей, против которых он злоумышлял, не только не добили, но выхаживают с заботой и терпением и не держат зла. Виниций понимает, что был неправ, решив взять Лигию в качестве наложницы, хочет жениться на ней и принимает христианство. Апостол Пётр крестит Виниция и благословляет молодых людей. Но в это время в Риме случается пожар, и Нерон винит в этом христиан — их ждут мучения и смерть. Схватили и Лигию, и, кажется, ей не миновать смерти на арене цирка. Зная о чувствах Марка к Лигии, Нерон хочет насладиться его мучениями и бессилием, когда Лигия будет растерзана на его глазах. Но Урс своей недюжинной силой спасает Лигию от разъяренного быка, голыми руками убивая его, а Виниций находит в себе мужество перед всеми просить о милости для девушки и Урса. Народ Рима неистовствует, восхищенный красотой Лигии, силой Урса и искренним порывом Виниция. Трусливый Нерон не решается пойти против Рима и дарует им жизнь. Виниций женится на Лигии и уезжает с ней в своё поместье.
Тем временем Петроний, осознавая, что своим нежеланием одобрять резню христиан, он настроил против себя Нерона и вчерашний покровитель ищет повод, чтобы разделаться с Петронием, сам решает свою судьбу — собрав друзей на прощальный пир он вскрывает себе вены и умирает вместе с любимой женщиной под пение и танцы.
Нерон, узнав о том, что военачальники восстали на него, бежал из Рима. Недалеко от города, услышав стук копыт и подумав, что едут за ним, Нерон при помощи своего слуги кончает с собой. Апостолу Петру на выходе из Рима является Христос, он произносит «Камо грядеши, Господи?», на что Христос отвечает ему: «Раз ты оставляешь народ Мой, Я иду в Рим, чтобы Меня распяли второй раз». Тогда апостол Петр возвращается в Рим, где принимает мучительную смерть на кресте.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Павел Делонг | Марк Виниций |
| Магдалена Мельцаж | Лигия (Каллина) возлюбленная Виниция |
| Богуслав Линда | Гай Петроний дядя Виниция |
| Михал Байор | Нерон |
| Агнешка Вагнер | Поппея Сабина жена Нерона |
| Ежи Треля | Хилон Хилонид |
| Малгожата Форемняк | Хризотемида |
| Пётр Гарлицкий | Авл Плавтий |
| Ежи Новак | Крисп |
| Мариан Глинка | Касий |
| Ежи Рогальский | Спорус |
| Францишек Печка | Апостол Пётр |
| Збигнев Валерысь | Апостол Павел |
Награды и номинации
Картина удостоена трёх национальных кинопремий «Золотой орёл» (2002): за сценографию (Януш Сосновский), за работу художников по костюмам (Магдалена Теславска, Павел Грабарчик) и мужскую роль второго плана (Ежи Треля).[1] Картина также участвовала[2], но не победила в номинациях «Золотого орла» за лучшую музыку и звук.
Напишите отзыв о статье "Камо грядеши (фильм, 2001)"
Примечания
Ссылки
- «Камо грядеши» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Камо грядеши (фильм, 2001)
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
