Камо грядеши (телесериал)
| Камо грядеши | |
| Quo Vadis? | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Композитор | |
| Длительность |
360 мин (6 серий) |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Камо грядеши» — исторический телесериал режиссёра Франко Росси по мотивам одноимённого романа Генрика Сенкевича.
Сюжет
Римская империя, последние годы правления императора Нерона. Римский военачальник Марк Виниций возвращается в Рим с войны и навещает своего дядю, сенатора и писателя Гая Петрония, входящего в ближайшее окружение Нерона. В доме полководца Авла Плавтия он знакомится с молодой девушкой Лигией. Она, как и жена Авла Плавтия, Помпония Грецина, являются тайными христианками. Нерон пытается уличить Плавтия и Помпонию в связях с христианами.
Префект Рима Педаний убит в своём доме, Петронию поручают расследовать его убийство. Марк Виниций вместе с Лигией посещают тайное собрание христиан и слушают проповедь апостола Петра. Тем временем приближённый Нерона префект претория Тигеллин «находит» убийцу Педания — это один из его рабов. По закону, за убийство хозяина, смерти должны быть преданы все его рабы. Апостол Павел, которого допрашивает Петроний, просит его ходатайствовать перед императором о помиловании рабов Педания. Петроний выступает перед Нероном в защиту рабов, но самовлюблённый «великий актёр» остаётся безучастен, казни предают больше двухсот рабов.
В Риме начинается грандиозный пожар, народ Рима справедливо считает поджигателем Нерона. Поиск виновных заканчивается обвинением христиан в поджоге и прочих зверствах. Марк Виниций и Лигия полюбили друг друга и хотят сочетаться браком по христианскому обряду, но Лигия схвачена вместе с другими христианами как поджигательница. Арестована и Помпония, она одна из немногих, кто видел Иисуса Христа.
Нерон, потерявший дочь Клавдию и переживший неудачное покушение, приказывает убить Руфия, маленького сына своей жены Поппеи от первого брака. Упиваясь своей жестокостью, император подвергает христиан страшным мукам и казням — их расстреливают из луков во время спектакля, бросают диким зверям, сжигают на крестах. Понимая, что следующей жертвой Нерона будет он, Петроний вместе со своей возлюбленной — Эвникой, вскрывают себе вены. Собираясь покинуть город, апостол Пётр получает знамение свыше, и возвращается, чтобы разделить судьбу своей паствы. Лигию, спасённую от разъярённого быка силачом Урсом, освобождают. Вместе с Марком Виницием и уцелевшими христианами они покидают Рим.
В ролях
- Клаус Мария Брандауэр — Нерон
- Фредерик Форрест — Гай Петроний
- Кристина Рейнс — Поппея Сабина
- Франческо Куинн — Марк Виниций
- Мари-Тереза Релин — Лигия
- Барбара Де Росси — Эвника
- Макс Фон Сюдов — апостол Пётр
- Марко Николич — Гай Софоний Тигеллин
- Габриэле Ферцетти — Гай Кальпурний Пизон
- Массимо Джиротти — Авл Плавтий
- Филипп Леруа — апостол Павел
- Анхела Молина — Клавдия Акте
- Радомир Ковачевич — Урс
- Роберт Спаффорд — Луций Анней Сенека
- Франсуаза Фабиан — Помпония Грецина
- Леопольдо Триесте — Хилон
- Ольга Карлатос — Эпикария
- Жорж Вильсон — Педаний
- Мариза Солинас — Полибия
- Энни Белль — Мириам
Напишите отзыв о статье "Камо грядеши (телесериал)"
Ссылки
- [www.imdb.com/title/tt0089870/ Фильм на imdb.com]
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Камо грядеши (телесериал)
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
