Канди (государство)

Канди
сингальск. කෝට්ටේ රාජධානිය там. கண்டி இராச்சியம்
←   ← 1469 — 1581 1593 — 1815 →   →
Флаг
Шри-Ланка в 1520-х годах
Столица	Канди
Язык(и)	Сингальский язык, Тамильский язык
Религия	Буддизм, Индуизм, Ислам
Форма правления	монархия

К:Появились в 1469 годуК:Появились в 1593 годуК:Исчезли в 1581 годуК:Исчезли в 1815 году

Канди (сингальск. කෝට්ටේ රාජධානිය, там. கண்டி இராச்சியம்) — государство, существовавшее в центральной части острова Шри-Ланка с XV по XIX вв. Территория государства в первой половине XVI века примерно соответствовала Центральной провинции, Северо-Центральной провинции, Восточной провинции и провинции Ува.

Образование государства Канди и его борьба с другими ланкийскими государствами

В середине XV века умер правитель объединявшего всю Шри-Ланку государства Котте Паракрамбаху VI. В результате борьбы за власть между его преемниками ослаб контроль над составляющими государство территориями, и сепаратистские устремления феодальной знати получили шанс на реализацию. Ещё в правление Паракрамбаху VI произошёл крупный мятеж кандийской знати против верховной власти, которым руководил Джотия Ситана, но мятеж был жестоко подавлен. Теперь же борьба увенчалась успехом, и в последней четверти XV века в центральных районах Шри-Ланки образовалось независимое государство Канди. Немного ранее на севере острова образовалось государство Джафна, а к концу XV века власть Котте распространялась лишь на юго-западные районы острова.

Стремясь ослабить своего главного противника — Котте — Канди и Джафна вели против него непрерывные политические интриги. При поддержке правителя Канди Джаявиры (1511—1552) три старших сына правителя Котте, недовольные тем, что их отец Виджаябаху объявил наследником престола их младшего — четвёртого — брата, в 1521 году убили отца, в результате чего государство Котте распалось на три враждующих между собой объединения с центрами в Котте, Ситаваке и Райагаме. Канди вело постоянные войны с тремя царствами, в войну включались также португальцы и государства образовывали союзы. Постепенно Канди расширило свою территорию, завоевав Райагама и Котте, и стало воевать против Ситтавака.

После раздела Котте самым мощным и амбициозным из новых государств стала Ситавака, и Канди в 1522 году заключила союз с Португалией, чтобы противостоять угрозе с юга. Однако португальцев больше интересовало государство Котте, так как именно там были основные плантации коричного дерева, и после 1546 года, когда войска Португалии и Котте вторглись на территорию Канди, не осталось никакой возможности для союза.

В 1552 году Джаявира был смещён с кандийского престола, и бежал в Ситаваку. Армия Канди двинулась к границам Ситаваки и потребовала выдачи Джаявиры. В это время Ситавака в союзе с Котте воевала против Португалии, и уже выбила португальские части с центральной части острова, но в условиях угрозы со стороны Канди, а также видя растущую мощь Котте, Ситавака вступила в союз с разбитыми португальскими частями, разгромила Котте, и защитила свою территорию от Канди.

В 1560 году, когда португальцы вторглись в Джафну, Канди оказало помощь северному соседу. Тем временем в 1565 году Ситавака полностью захватила Котте, и номинальный правитель Котте — Дхармапала — был вынужден оставить страну и укрыться в португальском форту Коломбо на территории Канди. В 1574 году португальцы выступили инициаторами заключения брачного союза между Дхармапалой и кандийской принцессой. Усмотрев в этом браке угрозу потенциального военного союза португальцев и кандийцев, правитель Ситаваки двинул свою армию на Канди, но поход был прерван внезапным нападением португальской военной эскадры с юго-западного побережья. Португальские войска углубились на территорию Ситаваки, разгромили и разграбили множество деревень, монастырей и храмов. Когда в 1578 году Ситавака вновь организовала военную экспедицию в Канди, португальская эскадра повторила свою вылазку из бухты Коломбо.

Раджасингха, унаследовавший трон Ситаваки в 1581 году, вновь отправился в поход на Канди, и на этот раз ему сопутствовал успех. В 1582 году территория Канди была присоединена к Ситаваке.

Борьба с португальцами и союз с Голландией

Вскоре после аннексии Канди Ситавакой в центральном районе острова началось восстание против Ситаваки, которое продолжалось до 1593 года. Со смертью Раджасингхи в 1593 году политическому могуществу Ситаваки пришел конец. Канди вновь обрело независимость, а номинальным правителем Котте (куда была включена и территория Ситаваки) стал Дхармапала; фактически же все прибрежные районы острова перешли в полное владение Португалии. После смерти в 1597 году Дхармапалы, завещавшего все свои владения португальской короне, единственным реально независимым государством Шри-Ланки осталось Канди (в Джафне король правил при поддержке португальцев, а после его смерти и последовавшей за ней смуты Португалия ввела там с 1620 года прямое колониальное управление).

В 1594 году португальские власти организовали военную экспедицию в центральные районы острова с целью подчинить Кандийское государство и посадить на престол свою ставленницу — кандийскую принцессу Кусумасанадеви, вошедшую в историю под именем Доны Катарины. Португальцы, руководимые Педро Лопесом де Соусой, были встречены кандийской армией под предводительством Конаппу Бандары, и потерпели сокрушительное поражение в битве при Ганноруве. Захваченная в плен Дона Катарина стала женой победителя, который правил в Канди до 1604 года, приняв имя Вимала Дхарма Сурия I. Проводимая им внутренняя политика, продолженная его преемником Сенератом (1604—1635) была направлена на усиление экономической и военной мощи Кандийского государства. Особое внимание уделялось укреплению границ, на которых было построено значительное число фортификационных сооружений.

Целью кандийских правителей было сохранение мира с португальцами на любых условиях. Португальская же сторона, стремившаяся овладеть природными богатствами центральной части острова и портами на северо-восточном побережье, совершала постоянные опустошительные рейды в глубь кандийской территории. В 1617 году между Португалией и Канди был заключён договор, согласно которому португальская сторона признавала Сенерата правителем Канди, кандийская же сторона — права португальцев на управление прибрежными районами острова. Кандийцы соглашались выплачивать ежегодную дань и не впускать во внутренние районы враждебные португальцам силы. Однако, несмотря на условия договора, португальцы вскоре заняли крупный кандийский порт Тринкомали. В ответ новый кандийский правитель Раджасингха II стал совершать постоянные вылазки на подвластные португальцам территории.

В 1620-1630-х годах португальцы организовали несколько военных экспедиций на территорию Канди, но им не удалось удержать захваченных позиций, и в 1630 году португальская армия, которой командовал Константин де Саа, была разбита и почти полностью уничтожена. В 1633 году португальские власти заключили с кандийским правителем новый мирный договор, по условиям которого кандийская сторона сохраняла за собой всю прежнюю территорию, но обязалась по-прежнему выплачивать португальцам дань; также по условиям договора к португальцам отошёл важный стратегический пункт на восточном побережье острова — форт Баттикалоа.

Тем временем в борьбу за господство в Южной и Юго-Восточной Азии вступила новая европейская держава — Голландская республика. В поисках союзников для борьбы с Португалией Голландия поддержала оборонительные усилия Кандийского государства. Переговоры между двумя сторонами завершились заключением договора о совместных боевых действиях против португальской армии на Шри-Ланке; за это Голландия получила монопольное право закупки кандийской корицы.

Узнав о кандийско-голландских переговорах, португальцы начали боевые действия против союзных войск. К 1639 году голландские и кандийские войска отвоевали у португальцев Тринкомали и Баттикалоа; Голландская Ост-Индская компания добилась от Канди права на размещение в них голландских гарнизонов и фактически превратила эти порты в опорные базы своих вооружённых сил на острове. В 1640 году кандийско-голландские силы взяли штурмом Негомбо и Галле на юго-западном побережье острова, где голландцам также удалось утвердить своё военное присутствие.

Падение власти испанских Габсбургов в Португалии и заключение мира между Голландией и Португалией в Европе заставило голландцев нарушить условия договора с кандийской стороной и приостановить дальнейшее наступление на португальские владения на Шри-Ланке. В 1644 году был заключён договор о перемирии, по условиям которого португальская и голландская сторона обязались не возобновлять военных действий на острове и поделить захваченную юго-западную часть Шри-Ланки между собой. В 1645 году договор о перемирии был дополнен подписанием в Галле соглашения, предполагавшего оказание взаимной военной помощи в случае нападения со стороны Канди.

В 1652 году мир между Голландией и Португалией в Европе был нарушен, что послужило сигналом для возобновления военных действий и на Шри-Ланке. Голландцам удалось вновь наладить отношения с Раджасингхой II и с его помощью повести решительное наступление на позиции португальцев. В 1656 году, после семимесячной осады, предпринятой совместно кандийскими и голландскими войсками, сдался Коломбо. Затем голландские войска захватили Джафну, а к 1658 году захватили все опорные пункты португальцев в Индии.

Борьба с голландцами и союз с Великобританией

Захватив территории, ранее управляемые Португалией, голландские власти расторгли союз с Кандийским государством и направили усилия на присоединение его к своим колониальным владениям, так как в центральных областях Шри-Ланки была сосредоточена основная часть дикорастущих коричных деревьев. XVII век и первая половина XVIII века изобиловали военными столкновениями между кандийскими войсками и голландской наёмной армией; отношения между голландскими губернаторами Цейлона и кандийскими правителями оставались крайне напряжёнными. В 1766 году, после очередной попытки голландцев подчинить Канди, между двумя сторонами был заключён договор, согласно которому ряд пограничных областей Кандийского государства переходил во владение Голландской Ост-Индской компании, получавшей также долгожданное право на сбор корицы во внутренних районах. Договор предусматривал установление голландского сюзеренитета над Кандийским государством.

Во второй половине XVIII века усилившееся соперничество между голландцами и англичанами за колониальное и торговое преобладание привело к тому, что в результате военных действий, которые велись с 1780 по 1796 годы между голландскими, французскими и английскими войсками при участии Кандийского государства, заключившего военный союз с Великобританией, Голландская Ост-Индская компания была вынуждена оставить свои владения. Контроль над Шри-Ланкой перешёл к Великобритании.

Поглощение Канди Великобританией

После захвата бывших голландских владений на Шри-Ланке англичане направили свои военные, политические и идеологические усилия на завоевание Кандийского государства. В результате сложных интриг и подкупа англичанам удалось добиться поддержки со стороны части кандийской знати, недовольной действиями правителя Шри Викрама Раджасингхи, который, пытаясь укрепить вооружённые силы Кандийского государства для защиты от англичан, ограничил привилегии местной верхушки, ввёл новые налоги, посягнул на собственность буддийского духовенства. Это оттолкнуло от него многих прежних приверженцев и привело их к открытому союзу с англичанами.

В 1815 году Кандийское государство было оккупировано британскими войсками и включено в состав королевской колонии Цейлон. Бывший правитель Канди был низложен и выслан в Мадрас, а территория бывшего Кандийского государства составила отдельную административную область, переданную в ведение английского резидента, подотчётного губернатору прибрежных районов.

Источники

• «История Востока» (в 6 т.). Т.II «Восток в средние века» — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2002. ISBN 5-02-018102-1
• «История Востока» (в 6 т.). Т.III «Восток на рубеже средневековья и нового времени. XVI—XVIII вв.» — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999. ISBN 5-02-017913-2
• «История Востока» (в 6 т.). Т.IV-1 «Восток в новое время (конец XVIII — начало XX вв.)» — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2994. ISBN 5-02-018387-3

Отрывок, характеризующий Канди (государство)

«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.