Каракис, Ирма Иосифовна
Поделись знанием:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
| Ирма Иосифовна Каракис | ||||
| Основные сведения | ||||
|---|---|---|---|---|
| Страна | ||||
| Дата рождения | ||||
| Место рождения | ||||
| Работы и достижения | ||||
| Работала в городах | ||||
| Важнейшие постройки |
| |||
| Научные труды |
| |||
| Награды |
| |||
И́рма Ио́сифовна Кара́кис (род. 4 ноября 1930, Киев) — советский и украинский архитектор, кандидат архитектуры, майор запаса. Автор десятка ТЭЦ, интерьеров гостиниц, ресторанов и различных общественных зданий. Опубликовала несколько десятков научных работ по решению интерьера жилых и общественных зданий. Награждена золотой медалью ВДНХ УССР.
Содержание
Биография
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
|
Отец — Иосиф Юльевич Каракис (1902—1988), архитектор. Мать — Анна Ефимовна Каракис (1904—1993), преподаватель немецкого языка.
Окончила КИСИ в 1954 г.[1], руководителем дипломной работы был Яков Штейнберг.
Диссертация: «Архитектурно-планировочные решения и новые виды оборудования гардеробов в различных типах школьных зданий». Выполнена в Киеве (1968 г.) в Академии строительства и архитектуры УССР. Автор ряда книг по интерьеру и многочисленных решений интерьеров мебели[1][2].
С 1954 по 1957 год — архитектор института «Промэнергопроект» в Киеве, с 1957 до 1994 архитектор, старший научный сотрудник, а затем руководитель сектора интерьера и оборудования в Академии строительства и архитектуры УССР, позже Киевский зональный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования (КиевЗНИИЭП).
Ирма Иосифовна — автор ряда строительных объектов ТЭС, генеральных планов жилищного строительства, наборов мебели массового производства, интерьеров и оборудования школ, гостиниц, квартир, ресторанов и так далее. С 1962 г. член Союза архитекторов СССР, член Художественного-Технического совета Украины с 1970 г., старший научный сотрудник с 1977 г.
В 2003 году переехала из Киева в Нью-Йорк.
Отдельные публикации
Книги
- Каракис И. И., Ахтеров И. С., Свешников О. А. Мебель для квартир односемейного заселения. Киев, 1962 (тираж 11000 экз.); под ред. чл.-кор. АС и А УССР М. П. Клековкина; Акад. строительства и архитектуры УССР, НИИ архитектуры сооружений. — Киев: Стройиздат УССР, 1962. — 145 с.
- Каракис И. И. Интерьер и оборудование школьных помещений. Радянська Школа. — с. 102—107. 1970.
- Каракис И. И. Интерьеры школ и дошкольных заведений. — Будевельник: Киев, 1974.
- Каракис И. И. Интерьеры общественных зданий Украины; Гос. ком. по гражд. стр-ву и архитектуре при Госстрое СССР ; НИИ типового и экспериментального проектирования жилых и общественных зданий г. Киев. — Киев: Будiвельник, 1975. — 144с.: (Тираж 10,000)[3]
- Каракис И. И. Прогрессивные тенденции в развитии интерьера общественных зданий. — Киев, 1976.
- Ваша квартира. Киев, 1985 (переиздания там же в 1986 и 1991 гг., общий тираж книги более 130000 экз.) ISBN 5-7705-0292-4 (для издания 1986 г.)[4]
- Каракис И. И. Встроенное оборудование и шкафы-перегородки в новых типах жилых домов. — М., 1984.
- Каракис И. И. Интерьер и оборудование гостиниц и общежитий. — М., 1989
- Современный интерьер школ и детских дошкольных учреждений. М., 1989 (ISSN 0135-8138) ВНИИТАГ, — 51 с. : ил. — (Общественные здания : обзор. информ / ВНИИ теории архитектуры и градостроительства; вып. 3)[5]
- Виховна робота серед учнів професійно-технічних училищ: Метод. рек. /Ін-т систем. досліджень освіти; Уклад.: С. В. Бобровник, І.Й.Каракіс, Н. М. Онищенко та ін. — К.: ІСДО, 1994. — 140 с. — Бібліогр.: с. 140.
Энциклопедии
- Составитель раздела «Мебель» в Украинской-Советской Энциклопедии. Том 6 «Лахтак-Молдовеняска». стр. 356. 1981.
Статьи
- Каракіс І. Й. Меблі з гнуто-штампованих елементів [Текст] / І. Й. Каракіс // Вісник Академії будівництва і архітектури УРСР. — 1962. — № 1. — С. 15-21 : табл., фото, плани, рис.
- Каракис И. И. Обоснование габаритов вспомогательного оборудования в школьных зданиях. Строительство и архитектура. — С. 66 — 80. — Киев: Будевельник, 1968. (тираж 1500)
- Каракис И. И. Раздел в книге «Интерьер Школы». — Киев: Просвещение, 1972. (совместно с Т. Е. Астрова, Л. В. Дороднова, М. И. Евзекова, В. Г. Ковальков, А. Е. Кошелев, Г. И. Маркизова, Т. И. Наливина, В. Н. Шихеев)
- Декоративное искусство в общественных зданиях Украины. 1975 (В сборнике «Советское декоративное искусство» 73/44. М.: Советский художник, 1975, C.110-120.)
- Каракис И. И. Для Дому и Семьи // Реклама. — С. 14-37 «Как оборудовать жилище». — Киев, 1980. (Тираж 97000)
- Оборудование и мебель детских дошкольных учреждений. — М., 1984. (ISSN 0135-8138)
- Каракис И. И. Проблемы внедрения встроенного оборудования квартир / И. И. Каракис, Е. А. Розин // Строительство и архитектура. — 1987. — № 10. — С. 6-9 : фото, планы, рис.[6][7]
- Каракис И. И. Интерьер вашего офиса — современность и традиция // Журнал «ОФИС». — 1996. — С. 40—43.
- Каракис И. И. Восточный Классицизм: Всемирный центр Бахаи в Хайфе // Журнал А. С. С. (Art City Construction) — 2002. — № 8 (4). — С. 46-50.
Отдельные реализованные проекты
ТЭЦ
- Котельная заводов МГСС. Совместно с арх. Белоцерковским. г. Киев, Теличка (1954 г.)
- Закрытое разгрузочное устройство Бердичевской ТЭЦ. г. Бердичев (1954 г.)
- Генеральный план участка жилого строительства Бердичевской ТЭЦ. г. Бердичев (1954 г.)
- Генеральный план участка жилого строительства Могилев-Подольской ТЭЦ. г. Могилев-Подольский (1954 г.)
- Главное здание ТЭЦ мощностью 24 кв/т/ч. г. Могилев-Подольский г. Текели (Средняя азия) (1954 г.)
- Тепловая электростанция в г.Текели (1954-56 гг.)[1]
- Тепловая электростанция в г.Алма-Ата (1954-56 гг.)[1]
- Главная контора, ограда и проходная Бердичевской ТЭЦ г. Бердичев (1955 г.)
- Реконструкция Алма-атинской ТЭЦ г. Алма-Ата (1956 г.)
- Генеральный план жилого квартала ТЭЦ в г. Килия по ул. Первомайской (не до конца закончен строительством) (1957 г.)
- Тепловая электростанция в г.Чернигов (1958-62 гг.)[1] и жилой квартал для черниговской ТЭЦ, в г. Чернигов по ул. Толстого.
- Тепловая электростанция в г.Бердичев (1958-62 гг.)[1]
Рестораны
- Ресторан «Гостиный Двор» (интерьер и барная стойка). г. Киев (1988)[1].
- Ресторан «Восточный» г. Киев (1994)[1] (на Подоле).
- Ресторан в гостинице Днепропетровская г. Киев.
- Ресторан «За Двумя Зайцами» на Андреевском спуске в г. Киев.
Гостиницы
- Интерьеры мебели гостиницы «Градецкая» г. Чернигов (1979 г.)
- Интерьеры гостиницы «Театральная» ул. Владимирская г. Киев (1979 г. 1987 г.)[1]
- Интерьеры и оборудование дома отдыха «Авангард» в г. Немирове (1982 г.)
- Интерьеры гостиницы «Житомир» г. Житомир (1983 г.)[1]
- Интерьеры гостиницы «Днепропетровск» г. Днепропетровск (1985 г.)[1]
- Интерьеры и мебель гостиницы «Чёрное Море» г. Одесса
- Интерьеры гостиницы «Русь» г. Киев
- Интерьеры гостиницы «Киев» г. Киев
Общественные здания
- Набор секционно-стеллажной мебели для двухкомнатной квартиры (серия К-58-117). (Массовое производство в Киевском, Омском и др. Совнархозах, 1958 г.) Премия 1-го Всесоюзного конкурса мебели в Москве в 1958 г.
- Набор мебели № 49 для двухкомнатной квартиры (с применением гнутоклеенных элементов). Совместно с худ. Однопозовым (Киевская экспериментальная фабрика, 1959 г.)
- Изделия мебели для Дворца бракосочетания в г. Киеве (Фабрика им. Боженко, 1960 г.)
- Оборудование жилого экспериментального дома в г. Краматорске. Совместно с арх. Сениным (Житомирский мебельный комбинат экспериментальная мебельная фабрика в г. Киеве) (1960 г.)
- Изделия и оборудование групповых комнат детского сада (Житомирский мебельный комбинат) (1960 г.) — Большая медаль ВДНХ СССР.
- Мебель для типовых квартир (Житомирский мебельный комбинат и мебельная фабрика в Беличах) (1961 г.)
- Набор мебели с применением гнутоштампованных элементов. Совместно с худ. Однопозовым (Экспериментальная мебельная фабрика) (1961 г.) Премия II-го Всесоюзного конкурса в Москве.
- Оборудование спальных корпусов школ-интернатов (Киевская экспериментальная мебельная фабрика) (1962 г.) — медаль ВДНХ СССР.
- Набор мебели для однокомнатной квартиры (Броварской завод холодильников, 1962 г.)
- Оборудование кабинетов физики и химии; наборы оборудования гардеробов в школах (Министерство просвещения УССР Ужгородский мебельный комбинат). Внедрено в экспериментальных школах. г. Ужгород (1964 г.)
- Шкафы-перегородки для школьных зданий. (Киевская экспериментальная мебельная фабрика) Выставка передового опыта УССР (1964 г.)
- Интерьер клуба в селе Мироновка. с. Мироновка (1964 г.)
- Интерьеры и оборудование экспериментальных школ. Школа № 138 на 1640 учащихся в Киеве; Экспериментальная школа № 5 (на 2032 учащихся) в Донецке; школа 2600 учащихся в Ташкенте и др. (1965—1970 гг.)
- Интерьеры и оборудование общественных и административных зданий. (Дома торговли и полит просвещения в Киеве.) г. Киев (1971—1976 гг.)
- Оборудование для дома Торговли в г. Киеве (1976)[1]
- Интерьеры и оборудование аптеки. Аптека № 370 Академии Наук УССР г. Киев (1975 г.)
- Интерьеры и оборудование аптеки. Аптека № 35 г. Киев (1979 г.)
- Интерьер и оборудование зала депутатов Верховного совета на Киевском Ж.д. вокзале в г. Киев (1979 г.)
- Оборудование рабочих мест зданий управления и конструкторско-проектных организаций г. Москва (1980 г.)
- Оборудование рабочих мест зданий управления и конструкторско-проектных организаций г. Минск (1981 г.)
- Встроенное оборудование для жилых домов серии 96 с объёмными блоками (ПЗБ, КиевЗНИЭП) г. Киев (1982 г.)
- Интерьеры и оборудование 4-х макетов квартир (1985 г.) — медаль ВДНХ.
- Мебель и оборудование для Национального дворца искусств «Украина» (1987 г.)
- Интерьер и оборудование вестибюля и столовой экспериментального завода КиевЗНИЭП (КиевЗНИЭП) г. Киев (1987 г.)
- Мебель для Трапезной Михайловкого Монастыря и реконструкция интерьера. (Реставрационные мастерские и Софиевский заповедник) г. Киев (1987 г.)
- Интерьеры и оборудование вестибюля и артистических помещений и проектирование кресел для зрительного зала дворца «Украина» г. Киев (1987 г.)
- Интерьеры и оборудование жилых домов Киевскогого Военного Округа «Мобиль» (Военные городки КВО) (1987—1988 гг.)
- Интерьеры и мебель для «Контрактового дома» в г. Киеве. (Заповедник «Древний Киев», 1989 г.)
- Рабочие места проектировщиков и научных работников (КиевЗНИИЭП) в г. Киев. (1990 г.)
Проекты, многократно использовавшиеся в различных отраслях
- Встроенное оборудование для жилых домов АППС. К-134, 176, 161 (Минлеспром УССР, Госстрой УССР) г. Киев (1987 г.)
- Эталонный проект интерьера квартир для типовых проектов жилых домов улучшенной отделки и оборудования с использованием средств населения. (Госстрой УССР.) г. Киев (1987 г.)
- Стойки, интерьеры вестибюлей и номеров гостиниц.
- Типовые наборы мебели для гостиниц.
- Мебель и оборудование интерьеров детских садов (а также мебель и оборудование игральных комнат и физкультурных залов).
- Мебель и оборудование интерьеров аптек (внедрено в аптеках города Киева).
- Секционная мебель для квартир.
Другие проекты
Архитектором были разработаны интерьеры нескольких частных дизайнерских магазинов одежды (в том числе два магазина одежды Жана-Мишеля на площади Б. Хмельницкого и возле Пассажа в г. Киев), интерьеры частных особняков (в Козинe возле Киева) и пр.
Напишите отзыв о статье "Каракис, Ирма Иосифовна"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 Мистецтво України: Біографічний довідник / Под ред. А. В. Кудрицкого, И. М. Блюмин, И. Д. Тамкало, С. К. Килессо. — Киев: Українсїка енциклопедіа ім. М.П.Бажана, 1997. — С. 286. — 697 с. — ISBN 588500-042-5. (укр.)
- ↑ См. Избранная библиография
- ↑ [www.old.sibstrin.ru/library/exchange_reserve/1.html Кафедра архитектуры и градостроительства]
- ↑ [www.lib.unn.ru/php/details.php?DocId=292178&DB=1 Электронные каталоги фундаментальной библиотеки Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского — Ваша квартира]
- ↑ [vss.nlr.ru/query_info.php?query_ID=2311 ВИРТУАЛЬНАЯ СПРАВОЧНАЯ СЛУЖБА «СПРОСИ БИБЛИОГРАФА» — Просмотр запроса № 2311]
- ↑ [82.207.123.35/cgi-bin/irbis64r_91_opac/cgiirbis_64.exe?Z21ID=&I21DBN=GRPV1_PRINT&P21DBN=GRPV1&S21STN=1&S21REF=&S21FMT=fullw_print&C21COM=S&S21CNR=&S21P01=0&S21P02=0&S21LOG=1&S21P03=K=&S21STR=ПЛАНУВАЛЬНІ%20РІШЕННЯ Библиотека Карагандинского государственного технического университета (lib.kstu.kz) КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: «ПЛАНУВАЛЬНІ РІШЕННЯ»]
- ↑ [jglobal.jst.go.jp/public/20090422/200902055988768678 Проблемы внедрения встроенного оборудования квартир]
Ссылки
- [www.biblus.ru/Default.aspx?book=356s0a4m9 Ваша квартира — Kаталог Библиус]
- [www.lib.unn.ru/php/details.php?DocId=292178&DB=1 Ваша квартира — Kаталог Фундаментальной библиотеки Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского]
- [vtlsserv.tsuab.ru:8000/cgi-bin/gw/chameleon?sessionid=2010030601464909964&skin=default&lng=ru&inst=consortium&sourcescreen=INITREQ&scant1=Караваев,%20Н.%20М.&scanu1=1003&elementcount=1&t1=Караваев,%20Н.%20М.&u1=1003&pos=1&itempos=1&rootsearch=KEYWORD&function=INITREQ&search=AUTHID&authid=46899&authidu=1003 Интерьеры общественных зданий Украины И. И. Каракис; Киев. зон. науч.-исслед. и проект. ин-т типового и эксперим. проект. жилых и обществ. зданий]
- [vtlsserv.tsuab.ru:8000/cgi-bin/gw/chameleon?sessionid=2010060601364803555&skin=default&lng=ru&inst=consortium&sourcescreen=NEXTPAGE&elementcount=1&t1=вспомогательные%20строения&u1=21&pos=1&itempos=1&rootsearch=KEYWORD&function=INITREQ&search=AUTHID&authid=45740&authidu=21 Встроенное оборудование и шкафы-перегородки в новых типах жилых домов Обзорная информация И. И. Каракис, Е. А. Розина; Гос. ком. по гражд. строит. и арх. при Госстрое СССР; Центр науч.-техн. информации по гражд. строит. и архитектуре]
Отрывок, характеризующий Каракис, Ирма Иосифовна
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
