Штейнберг, Яков Аронович

Яков Аронович Штейнберг
Основные сведения
Страна	СССР СССР
Дата рождения	1896(1896)
Место рождения	Киев, Российская империя
Дата смерти	1982(1982)
Место смерти	Киев, Украинская ССР
Работы и достижения
Работал в городах	Киев, Донецк, Харьков, Гагры
Важнейшие постройки	Госпром (1925—1927) в Харькове; Санаторий «Украина» (1932) в Гаграх; Летний кинотеатр (1956) в Гаграх; Закрытый плавательный бассейн (1957 — 58) в Гаграх и другие

Я́ков Аро́нович Ште́йнберг (1896, Киев — 1982, там же) — советский архитектор, учёный, педагог и профессор. Член-корреспондент Академии архитектуры Украинской РСР.

Биография

Родился в Киеве. В 1917 году окончил художественное училище при Академии Художеств. Закончил Киевский художественный институт (1925, класс В. Рыкова). В 1929-33 гг. — преподаватель Харьковского художественного института, с 1934 года — Киевского инженерно-строительного института. Студентами и учениками были такие известные архитекторы как И. Каракис (который впоследствии стал коллегой Якова по кафедре в КИСИ) и многие другие. С 1928 года Яков Штейнберг заведовал архитектурным сектором Индусстроя и Гражданстроя. С 1934 года возглавлял проектную мастерскую Гражданпромстроя до 1936 г., а затем проектную мастерскую Наркомздрава УССР до 1938 г.

В 1946 году избран член-корреспондентом Академии архитектуры Украинской РСР, c 1947 года — профессор. В 1951 году, как еврей, подвергся притеснениям и обвинениям в космополитизме. В итоге оставлен на работе но в дальнейшем подвергся гонениям.

Скончался в 1982 году в Киеве.

Семья

• Брат — Михаил Аронович Штейнберг — заведующий кафедрой рисунка и живописи, профессор, талантливый художник и педагог.
• Сын — Александр Яковлевич Штейнберг, эмигрировал в Америку.

Аспиранты

• Ирма Каракис — диссертация на тему «Архитектурно-планировочные решения и новые виды оборудования гардеробов в различных типах школьных зданий».

Избранные постройки

в Донецке:

• Горный институт (1928)
• Угольно-технический институт (1930)

в Харькове:

• Особняк секретаря ЦК С. В. Косиора
• Бывшее здание ХИСИ на Шатиловке
• Жилые дома на Пушкинском въезде, 7 и 8.
• Клуб строителей и жилое строение «Індубуд» (1928)
• Сахарный завод на станции Весёлый Подол (1929—1930 гг.)
• Капитальная перестройка здания Земства в ЦК КП(б)У на площади Дзержинского (1932)

в Киеве:

• Поликлиника № 2
• Жилые строения

в Гаграх:

• Санаторий «Украина» (1932)
• Летний кинотеатр (1956)
• Закрытый плавательный бассейн (1957 — 58)

Источники

• Энциклопедия украиноведения. В 10 томах. / Главный редактор Владимир Кубийович. — Париж; Нью-Йорк: Молодая жизнь, 1954—1989.
• Архитекторы Харькова (Kharkov Architects). С. Чечельницкий. Харьков, 2008. ISBN 978-966-96531-4-7
• [www.osobnyak.com.ua/arhiv.php?sm=3&s_id=514 Архитектор, педагог, ученый](недоступная ссылка — история).

Отрывок, характеризующий Штейнберг, Яков Аронович

– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]