Карвасарский, Борис Дмитриевич

Борис Дмитриевич Карвасарский
Место рождения:	Деражня, Хмельницкая область, Украинская ССР, СССР
Научная сфера:	психиатрия, психология, психотерапия
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова
Научный руководитель:	В. Н. Мясищев
Награды и премии:

Борис Дмитриевич Карвасарский (3 февраля 1931, Деражня — 24 сентября 2013, Санкт-Петербург) — советский и российский психиатр и психотерапевт, медицинский психолог, ученик В. Н. Мясищева. Доктор медицинских наук, профессор, руководитель отделения неврозов и психотерапии института им. В. М. Бехтерева, заслуженный деятель науки РФ. Главный психотерапевт Министерства здравоохранения РФ, возглавлял Федеральный научно-методический центр по психотерапии и медицинской психологии Министерства здравоохранения РФ.

Биография и деятельность

В 1954 г. окончил Военно-морскую медицинскую академию. В 1957 г. поступил в аспирантуру Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева, в 1961 году успешно окончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию. Далее работает в НИИ им. В. М. Бехтерева. В 1968 защитил докторскую диссертацию, в 1971 г. ему присвоено звание профессора, а в 1996 г. — звание заслуженного деятеля науки РФ.

Б. Д. Карвасарский — ученик и последователь известного психиатра, психотерапевта и медицинского психолога В. Н. Мясищева. В настоящее время Б. Д. Карвасарский является ведущим в стране ученым в области неврозов, психотерапии и медицинской психологии.

С 1965 г. по 1975 г. Б. Д. Карвасарский одновременно преподавал в Ленинградском государственном университете, занимал должность профессора факультета психологии (с 1970 по 1975). С 1982 г. по 1993 г. одновременно работал в Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования. Организовал кафедру психотерапии, ставшую ведущей в России; на базе этой кафедры были созданы 4 новых кафедры (психотерапии, медицинской психологии, сексологии и детско-подростковой психотерапии), причем кафедра медицинской психологии является первой самостоятельной кафедрой в системе учреждений последипломного образования. Три из этих четырёх кафедр МАПО возглавляются его учениками.

Последние годы выполнял большую общественную работу: в качестве Главного психотерапевта, Руководителя Федерального научно-методического центра по психотерапии и медицинской психологии (занимал этот пост с 1986), Президента созданной им профессиональной Российской Психотерапевтической Ассоциации, Председателя Проблемной комиссии «Медицинская психология» Российской академии медицинских наук. Положил начало созданию широкой инфраструктуры психотерапевтической и медико-психологической службы в России.

Являясь Главным психотерапевтом МЗ РФ заложил основы широкой современной инфраструктуры психотерапевтической помощи населению. Создал институт главных психотерапевтов в регионах РФ, организовал их подготовку и усовершенствование. Являлся руководителем ряда международных психотерапевтических программ в том числе с учеными Германии, США.

Награды

Награждён Орденом «Знак Почёта» (1981), медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (2007), почётное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации» (1996).

Научные работы

Автор 205 опубликованных научных работ, 12 монографий. Монографии Б. Д. Карвасарского «Неврозы» (1980, 1990), «Психотерапия» (1985), «Медицинская психология» (1982) способствовали развитию этих важнейших областей медицинской науки и практики. Главный редактор нескольких энциклопедий и учебников, в том числе «Психотерапевтической энциклопедии», «Клинической психологии» (учебник для студентов медицинских вузов и психологических факультетов).

Под его руководством защищено 123 диссертации (23 докторских и 100 кандидатских).

Борис Дмитриевич скоропостижно скончался 24.09.2013.

В этот день он был на работе, участвовал на заседании ученого совета, по возвращении домой умер.

Ссылки

• [www.psy.su/person/personal/1886 «Личное дело» на сайте «Психологической газеты»]
• [slovari.yandex.ru/dict/psychlex1/article/PS1/ps1-0263.htm Биографическая статья в словаре «История психологии в лицах»](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2876 дней))
• [www.psy.su/prof_society/interview/1887/ ИНТЕРВЬЮ МЕСЯЦА. КАРВАСАРСКИЙ Б. Д.]
• [ideo.ru/karvasarsky.html Сайт «Личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия Карвасарского, Исуриной, Ташлыкова»]

Отрывок, характеризующий Карвасарский, Борис Дмитриевич

Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.