Карманов, Георгий Кириллович

Георгий Кириллович Карманов
Г. К. Карманов
Дата рождения	14 апреля 1897(1897-04-14)
Место рождения	село Знаменское, Рязанская губерния, Российская империя
Дата смерти	1981(1981)
Место смерти	Москва, Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР  СССР
Род войск	РККА, ВЧК, интендантская служба
Звание
Награды и премии
В отставке	с 15 мая 1953

Георгий Кириллович Карманов (1897 — 1981) — начальник Главного управления мер и весов НКВД СССР.

Биография

Родился в русской семье крестьянина-середняка. Окончил сельскую школу в 1910. Трудовую жизнь он начал четырнадцатилетним подростком: был пастухом, батрачил у кулаков. В конце 1913 приехал в Петербург и поступил учеником в слесарную мастерскую завода «Эриксон». Поступил слесарем на телефонно-телеграфный завод «Лоренц». Член ПСР с июля 1915 по январь 1916, в РСДРП с июня 1916. Участвовал в вооружённой борьбе на улицах столицы Российской империи в дни Февральской революции, в апреле встречал В. И. Ленина у Финляндского вокзала, а в дни Октябрьской революции был среди тех кто штурмовал Зимний дворец.

Служил в Красной гвардии, охране Смольного, нём караул у кабинета № 67, в котором работал Владимир Ильич Ленин. Затем был в летучем отряде красногвардейцев при следственной комиссии районного Совета Петроградской стороны, участвовал в борьбе с грабежами винных складов, спекуляцией, антисоветскими выступлениями. С июня 1918 воин Красной армии, чекист. Принимал участие в подавлении мятежа левых эсеров в Москве, был на Западном фронте, работал в органах ВЧК до 1925.

Инспектор, заместитель заведующего учётно-ссудным отделом Электробанка с декабря 1925 по 1927, затем заместитель заведующего учётно-ссудным отделом Московской конторы Госбанка СССР до 1929, заведующий отделом активных операций Московской конторы Госбанка СССР с 1929, начальник финансового отдела, заместитель коммерческого директора Орудийно-арсенального треста до 1930, помощник директора промышленного сектора Госбанка СССР до 1931. Учился на подготовительных курсах Экономического отдела Института красной профессуры в 1931, затем учился на финансовом отделении Экономического отдела ИКП до 1932. Заведующий бюро жалоб Московской контрольной комиссии (МКК)—РКИ с 1932. Начальник финансового и учётного отдела Главного управления народного питания (Главнарпита) Народного комиссариата снабжения СССР с 1932 по 1934. Заместитель начальника объединения вагонов-ресторанов с 1934 по март 1935.

В 1935 перешёл на работу в НКВД СССР. В 1936–1938 начальник Главного управления мер и весов (Главмервес) НКВД СССР. В 1946–1953 начальник Центрального финансового отдела МВД СССР.

Звания

• младший лейтенант государственной безопасности, 07.04.1936;
• военинтендант 1-го ранга, 17.02.1938;
• полковник интендантской службы.

Награды

• орден Красной Звезды, 03.11.1944;
• орден Трудового Красного Знамени, 23.02.1945;
• 2 медали.

Литература

• Петров Н. В., Скоркин К. В. "Кто руководил НКВД, 1934-1941". Справочник. Изд-во "Звенья", 1999, ISBN 5-7870-0032-3.

Ссылки

• [www.istoriacccr.ru/karmanov_georgii_kir.html Известные революционеры - биография]
• [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb217.htm Краткие биографии и послужные списки руководящих работников НКВД]

Отрывок, характеризующий Карманов, Георгий Кириллович

– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.